Гарри Поттер и принц-полукровка

– Не могу поверить! Ты опять выкрутился! – покачала головой Гермиона. – Но, знаешь, там не так уж плохо… иной раз даже забавно… – Тут она обратила внимание, какое у Рона лицо. – Ой, смотрите – сахарные перья-делюкс! Это же на много часов!

Гарри, обрадовавшись, что Гермиона переменила тему, преувеличенно заинтересовался новыми сверхдлинными сахарными перьями. Но Рон все равно дулся и только пожал плечами, когда Гермиона спросила, чем бы ему хотелось заняться дальше.

– Пойдем в «Три метлы», – предложил Гарри. – Там хоть тепло.

Они опять замотали лица шарфами и покинули магазин. После сладостного тепла «Рахатлукулла» пронизывающий ветер резал лицо, как бритва. На улице было не слишком людно; никто не останавливался поболтать, все целеустремленно спешили по своим делам. Исключение составляли двое мужчин, топтавшиеся немного впереди, возле «Трех метел». Один был худой и очень высокий; Гарри, сощурившись, вгляделся сквозь залитые дождем очки и узнал бармена из «Башки борова», второго деревенского паба. Когда ребята приблизились, бармен плотнее запахнул плащ и удалился, а его собеседник остался стоять, поудобнее пристраивая что-то в руках. Буквально в футе от него Гарри внезапно понял, кто это.

– Мундугнус!

Коренастый кривоногий коротышка с длинными рыжими лохмами вздрогнул от неожиданности и выронил видавший виды чемодан. Тот раскрылся, и оттуда вывалился, кажется, целый ломбард.

– А, Гарри, салютик, – сказал Мундугнус Флетчер с неестественной потугой на естественность. – Иди, иди, а то погодка дрянь.

Он зашарил по земле, подбирая вещи; ему явно не терпелось поскорее смыться.

– Торгуешь? – спросил Гарри, глядя на барахло Мундугнуса.

– А чего, жить-то надо, – ответил Мундугнус. – Дай-ка сюда!

Рон нагнулся и подобрал какой-то серебряный предмет.

– Минуточку, – медленно произнес он. – Где-то я уже это видел…

– Спасибо! – заорал Мундугнус, выхватил у Рона кубок и запихнул в чемодан. – Короче, увидимся… ОЙ!

Гарри схватил Мундугнуса за горло и прижал к стене паба. Крепко держа его одной рукой, другой он вытащил палочку.

– Гарри! – взвизгнула Гермиона.

– Ты стащил это из дома Сириуса, – процедил Гарри. Он стоял нос к носу с Мундугнусом и вдыхал малоприятное амбре застарелого табака и спиртного. – Там фамильный герб Блэков.

– Я… нет… чего? – захлебнулся Мундугнус, постепенно багровея.

– Ты что сделал? Забрался к нему в дом, как только он умер, и все обчистил?

– Я… нет…

– Верни!

– Гарри, не надо! – вскричала Гермиона, увидев, что Мундугнус начал синеть.

Раздался грохот, и руки Гарри сами собой отлетели от горла Мундугнуса. Тот, хватая ртом воздух и захлебываясь слюной, подхватил упавший чемодан и – ХЛОП! – мгновенно дезаппарировал.

Гарри громко выругался и завертелся на месте, выглядывая, куда делся Мундугнус.

– ВЕРНИСЬ, ВОРЮГА!..

– Бесполезно, Гарри.

Откуда ни возьмись появилась Бомс с мокрыми от снега мышиными волосами.

– Мундугнус, наверное, уже в Лондоне. Кричать совершенно незачем.

– Он украл вещи Сириуса! Украл!

– Да, и тем не менее. – Бомс, казалось, это сообщение ничуть не взволновало. – Незачем торчать на холоде.

Она проследила, чтобы они вошли в «Три метлы». Внутри Гарри тут же выпалил:

– Он украл вещи Сириуса!

– Знаю, Гарри, только не кричи, пожалуйста, люди смотрят, – прошептала Гермиона. – Иди сядь, я тебе принесу попить.

Гермиона вернулась с тремя бутылками усладэля, но Гарри никак не мог успокоиться.

– Неужели Орден не может приструнить Мундугнуса? – тихо, но очень гневно вопрошал он. – Чтоб он не тянул из штаб-квартиры все, что не привинчено к полу?

– Ш-ш-ш! – в отчаянии зашикала Гермиона, оглядываясь, не подслушивает ли кто; рядом сидела пара ведунов, которые с огромным интересом пялились на Гарри, а неподалеку лениво подпирал колонну Цабини. – Гарри, на твоем месте я бы тоже возмутилась, это ведь твои вещи…

Гарри поперхнулся усладэлем – он как-то позабыл, что владеет домом на площади Мракэнтлен.

– Да, мои! – воскликнул он. – Неудивительно, что он мне не обрадовался! Ладно, погоди! Вот я скажу Думбльдору! Никто другой, похоже, Мундугнусу не указ.

– Хорошая мысль, – прошептала Гермиона, явно радуясь, что Гарри остывает. – Рон, ты на что это уставился?

– Ни на что. – Рон мгновенно отвел глаза от барной стойки, но Гарри прекрасно понял, что его друг высматривал привлекательную пышнотелую барменшу, мадам Росмерту, к которой давно уже был неравнодушен.

– Насколько я понимаю, твое «ничто» отправилось в подсобку за огневиски, – ядовито процедила Гермиона.

Рон не обратил внимания на колкость и потягивал свой усладэль, храня, как ему казалось, достойное молчание. Гарри думал о Сириусе – тот все равно ненавидел эти серебряные кубки. Гермиона барабанила пальцами по столу; ее взгляд метался между барной стойкой и Роном.

Едва Гарри допил последние капли, Гермиона сказала:

– Может, на сегодня хватит? Пойдем обратно?