Гарри Поттер и принц-полукровка

– Я бы предпочел не обсуждать это сейчас, – ответил Думбльдор. – Но в свое время ты непременно обо всем узнаешь.

– Вы мне расскажете? – поразился Гарри.

– Думаю, да, – сказал Думбльдор, доставая из внутреннего кармана новый флакон воспоминаний и вынимая пробку с помощью волшебной палочки.

– Сэр, – нерешительно заговорил Гарри, – в Хогсмеде я встретил Мундугнуса.

– Да, я уже знаю, что Мундугнус обращался с твоим имуществом без должного уважения, – чуть нахмурился Думбльдор. – После ваших дебатов около «Трех метел» он скрывается; надо полагать, боится меня. Впрочем, не беспокойся: вещей Сириуса он больше не тронет.

– Шелудивый недокровок ворует наследство Блэков? – разгневанно осведомился Финей Нигеллий и вышел куда-то за раму – видимо, отправился повидать свой портрет в доме № 12 на площади Мракэнтлен.

– Профессор, – после короткой паузы спросил Гарри, – профессор Макгонаголл рассказала вам, чтó мы с ней обсуждали после случая с Кэти? Насчет Драко Малфоя?

– Да, она рассказала о твоих подозрениях, – подтвердил Думбльдор.

– А вы?..

– Приму все необходимые меры в отношении причастных лиц, – сказал Думбльдор. – Но сейчас, Гарри, меня больше интересует наше занятие.

Гарри немного обиделся: если эти занятия настолько важны, почему между первым и вторым был такой большой перерыв? Впрочем, он решил временно забыть о Драко Малфое и стал следить, как Думбльдор сливает в дубльдум свежие воспоминания. Потом директор осторожно взял каменную чашу длинными тонкими пальцами и начал потихоньку вращать.

– Ты, конечно, помнишь, что в биографии лорда Вольдеморта мы остановились на том месте, когда красавец-мугл Том Реддль бросил ведьму-жену Меропу и вернулся в фамильный особняк. Меропа осталась в Лондоне одна. Под сердцем она носила ребенка, которому предстояло стать лордом Вольдемортом.

– Сэр, а откуда вы знаете, что она была в Лондоне?

– Благодаря свидетельству Каратака Д’Авило, – ответил Думбльдор. – По странному стечению обстоятельств, одного из основателей того самого магазина, где куплено небезызвестное ожерелье.

Он, будто золотоискатель, покрутил содержимое дубльдума, как уже не раз делал на глазах Гарри. Над серебристой субстанцией, медленно вращаясь, вырос маленький старичок, перламутровый, как привидение, но плотнее. Густая копна волос полностью скрывала его глаза.

– Да, оно нам досталось весьма забавным образом. Принесла одна молодая ведьма. Накануне Рождества, много-много лет назад. Сказала, очень деньги нужны, – впрочем, это и так было видно. Одета в рванье и давненько в положении… на сносях уже, понимаете? Заявила, что медальон принадлежал Слизерину. Ну, мы такое слышим постоянно: «Ах, это вещь самого Мерлина, его любимейший чайник». Но я взглянул повнимательней – а там его клеймо! Несколько простых заклинаний – и мне открылось, что вещь практически бесценна! А молодая дурочка, похоже, и не понимала даже, сколько стоит ее сокровище. Была счастлива десяти галлеонам. Лучшая сделка за всю нашу историю!

Думбльдор с силой встряхнул дубльдум, и Каратак Д’Авило растворился в серебристой массе.

– Он дал ей всего десять галлеонов? – возмутился Гарри.

– Каратак Д’Авило прославился отнюдь не своим благородством, – спокойно отозвался Думбльдор. – Итак, мы знаем, что незадолго до родов Меропа была в Лондоне одна и отчаянно нуждалась в деньгах, настолько, что решилась продать единственную драгоценность – фамильный медальон.

– Но Меропа умела колдовать! – вскричал Гарри. – Она могла достать еду и все прочее с помощью магии!

– Разумеется, – сказал Думбльдор. – Однако мне кажется – опять же это только мое предположение, но я почти уверен, – что, когда муж бросил ее, Меропа от магии отреклась. Я думаю, она больше не хотела быть ведьмой. Впрочем, не исключено, что из-за безответной любви и отчаяния она лишилась колдовских способностей – такое случается. Потому или нет, но ты сейчас увидишь, что Меропа не захотела поднять волшебную палочку даже для спасения собственной жизни.

– Она не захотела жить даже ради сына?

Думбльдор поднял брови:

– Ты, кажется, жалеешь лорда Вольдеморта?

– Нет, – поспешно ответил Гарри, – но ведь у нее был выбор, не то что у моей мамы…

– У твоей мамы тоже был выбор, – мягко произнес Думбльдор. – А Меропа Реддль выбрала смерть, несмотря на новорожденного ребенка. Однако, Гарри, не суди ее слишком строго. Долгие страдания сломили ее, и она не обладала отвагой твоей матери. А теперь, если не возражаешь, в путь…

– Куда мы отправляемся? – поинтересовался Гарри, когда Думбльдор встал рядом с ним.

– На сей раз, – ответил тот, – в мои воспоминания. Полагаю, ты найдешь их весьма познавательными и в достаточной мере точными. Прошу вперед, Гарри…

Гарри склонился над дубльдумом, коснулся лицом прохладной поверхности воспоминаний и, как всегда, полетел сквозь темноту. Пару секунд спустя его ноги ударились о землю, он открыл глаза и обнаружил, что они с Думбльдором стоят на оживленной улице старого Лондона.

– А вот и я. – Думбльдор радостно показал на высокого человека, который переходил дорогу перед лошадью, везущей тележку с молоком.