Гарри Поттер и принц-полукровка

Рон вытащил из сумки свое «Углубленное зельеварение» и отдал ему. Гарри промчался мимо него в общую гостиную. Он схватил свою сумку, не обращая внимания на изумленные взгляды нескольких человек, уже поужинавших, кинулся обратно через проем за портретом и стремительно понесся по коридору восьмого этажа.

У гобелена с танцующими троллями он резко остановился, закрыл глаза и начал шагать.

Мне нужно спрятать свою книгу… Мне нужно спрятать свою книгу… Мне нужно спрятать свою книгу…

Три раза он прошел туда и обратно перед участком глухой стены. Когда он открыл глаза, она наконец-то была здесь — дверь в комнату по требованию. Гарри рывком распахнул ее, бросился внутрь и захлопнул дверь.

Он раскрыл рот от удивления. Несмотря на спешку, тревогу и страх перед тем, что его ожидает по возвращении в туалет, он не мог не ощутить благоговейного трепета при виде комнаты. Гарри стоял в помещении величиной с большой собор, лучи света проникали в высокие окна, освещая нечто, похожее на город с возвышающимися стенами, выстроенными, наверное, из вещей, спрятанных многими поколениями обитателей Хогвартса. Улицы и переулки, вдоль которых громоздились шаткие груды поломанной и испорченной мебели, спрятанной, возможно, чтобы скрыть следы неумелого волшебства, или убранной домашними эльфами, оберегающими честь замка. Тысячи и тысячи книг, без сомнения, запрещенных, исписанных или украденных. Крылатые катапульты и клыкастые фрисби — в некоторых еще оставался достаточный заряд, чтобы вяло кружить над кучами других запретных вещей: отбитые флаконы с окаменевшим зельем, шляпы, драгоценности, плащи, что-то напоминавшее скорлупу драконьих яиц, бутылки, закупоренные пробкой, содержимое которых до сих пор зловеще мерцало, несколько ржавеющих мечей и тяжелый запятнанный кровью топор.

Гарри устремился в один из множества переулков среди всех этих спрятанных ценностей. Он повернул направо возле огромного чучела тролля, немного пробежал вперед, свернул налево у сломанного испаряющего шкафа, в котором в прошлом году затерялся Монтегю, и наконец остановился около большого буфета, на который, видимо, плеснули кислотой — его поверхность пошла пузырями. Он открыл одну скрипучую дверцу: этот буфет уже использовали как тайник для какого-то существа в клетке, которое с тех пор давно уже умерло; у его скелета было пять ног. Он затолкал книгу Принца-полукровки за клетку и захлопнул дверь. Несколько мгновений он стоял в нерешительности, озираясь на царивший беспорядок, сердце жутко колотилось… Сможет ли он снова отыскать это место среди всей этой рухляди? Схватив отколотый бюст какого-то безобразного старого волшебника, стоявший на ящике поблизости, он поставил его на буфет, где теперь была спрятана книга, водрузил на голову скульптуры старый пыльный парик и потускневшую диадему, чтобы сделать ее заметнее. Затем он сломя голову устремился назад сквозь переулки спрятанного хлама, вернулся к двери, выйдя из комнаты в коридор, захлопнул ее за собой, и она тут же превратилась обратно в камень.

Гарри со всех ног помчался к туалету этажом ниже, по пути втискивая в сумку книгу Рона по «Углубленному зельеварению». Через минуту он уже вновь стоял перед Снейпом, который, не говоря ни слова, протянул руку к его сумке. Гарри, задыхаясь, с обжигающей болью в груди, отдал ее и стал ждать.

Один за другим Снейп доставал учебники Гарри и осматривал их. Наконец, осталась всего одна книга — по зельеварению — которую он проверил очень тщательно, после чего сказал:

— Так это ваш учебник «Углубленного зельеварения», Поттер?

— Да, — ответил Гарри, все еще тяжело дыша.

— Вы в этом совершенно уверены, Поттер?

— Да, — произнес Гарри чуть более вызывающим тоном.

— Это тот самый экземпляр «Углубленного зельеварения», который вы купили в магазине «Росчерк и Кляккс»?

— Да, — твердо сказал Гарри.

— Тогда почему, — спросил Снейп, — у него на внутренней стороне обложки подписано имя «Рунил Уазлиб»?

У Гарри замерло сердце.

— Это мое прозвище, — солгал он.

— Прозвище, — повторил Снейп.

— Ну да… так меня называют друзья, — пояснил Гарри.

— Я знаю, что такое прозвище, — проговорил Снейп. Холодные черные глаза снова впились в глаза Гарри, хотя он старался не смотреть в них. Защити свой разум… Защити свой разум… Но он никогда не мог сделать это как следует…

— Знаете, что я думаю, Поттер? — очень тихо произнес Снейп. — Я думаю, что вы лжец и обманщик и заслужили наказание у меня каждую субботу до конца семестра. Как вы считаете, Поттер?

— Я… я не согласен, сэр, — вымолвил Гарри, по-прежнему стараясь не смотреть Снейпу в глаза.

— Что же, поглядим, что вы будете думать после наказаний, — сказал Снейп. — В десять часов утра в субботу, Поттер. В моем кабинете.

— Но сэр, — проговорил Гарри, в отчаянии поднимая глаза. — Квиддич… последний матч в этом…

— В десять часов, — с улыбкой прошептал Снейп, обнажив желтые зубы. — Бедный Гриффиндор… боюсь, в этом году на четвертом месте…