Гарри Поттер и принц-полукровка

— Это было просто блестяще, Гарри! — ликовал Рон, когда они вскоре благополучно вышли на перерыв.

— Все-таки тебе не стоило так говорить, — заметила Гермиона, бросив на Рона неодобрительный взгляд. — И чего это ты вдруг?

— Может быть, ты не заметила, но он пытался наслать на меня проклятие! — вспылил Гарри, — С меня хватило и тех занятий по Окклюменции! И почему бы ему для разнообразия не облюбовать какого-нибудь другого подопытного кролика? Вообще, что за игры ведет Дамблдор, позволяя ему преподавать защиту? Слышала, как он говорит о темных силах? Да он их обожает! Вся эта болтовня про нечто неуловимое, неистребимое…

— Ну, — сказала Гермиона, — мне показалось, что его речи немного похожи на твои.

— На мои?

— Да, когда ты нам рассказывал, как это — стоять лицом к лицу с Вольдемортом. Ты говорил, это не то что заучить набор заклинаний, ты говорил, там все зависит только от тебя, твоей головы, твоей решимости… Ну так что, разве не о том же самом твердил нам Снейп? Что все сводится к тому, насколько ты смел и насколько быстро соображаешь?

Гарри был так обезоружен тем, что она помнит его слова не хуже «Стандартной книги заклинаний», что не стал спорить.

— Гарри! Эй, Гарри!

Гарри оглянулся. К нему спешил Джек Слоупер, один из загонщиков гриффиндорской команды по квиддичу в прошлом году, со свитком пергамента в руках.

— Это тебе, — выдохнул запыхавшийся Слоупер. — Слушай, говорят, ты теперь капитан. Когда ты проводишь отбор?

— Еще точно не знаю, — ответил Гарри, думая про себя, что Слоупер попадет обратно в команду только если ему очень повезет. — Я тогда дам тебе знать.

— А, ну ладно. Я просто думал, может, в эти выходные…

Но Гарри уже не слушал: он сразу узнал мелкий наклонный почерк на пергаменте. Не дав Слоуперу договорить, он направился прочь вместе с Роном и Гермионой, на ходу разворачивая свиток.

Дорогой Гарри!

Я бы хотел приступить к нашим дополнительным занятиям в эту субботу. Прошу тебя прийти ко мне в кабинет к 8 часам вечера. Надеюсь, ты доволен первым днем в новом учебном году.

Искренне твой,

Альбус Дамблдор

P. S. Мне нравятся кислотные леденцы.

— Ему нравятся кислотные леденцы? — удивился Рон, читавший послание через плечо Гарри, с озадаченным видом.

— Это пароль, чтобы пройти мимо горгульи перед его кабинетом, — чуть слышно пояснил Гарри. — Ха! Вот ведь досада для Снейпа… Я не смогу выполнить его взыскание!

До конца перерыва он, Рон и Гермиона гадали, чему же Дамблдор будет обучать Гарри. Рон считал, что, скорее всего, это будут какие-то сильнодействующие проклятия и порчи, каких не знают даже пожиратели смерти. Гермиона заметила, что такие приемы незаконны, и предположила, что Дамблдор вероятнее будет обучать Гарри углубленной защитной магии. После перерыва она отправилась на нумерологию, а Гарри с Роном вернулись в гостиную, где нехотя занялись выполнением задания Снейпа. Оно оказалось настолько сложным, что, когда Гермиона присоединилась к ним в свободное время после обеда, они все еще не успели с ним справиться (хотя с ее приходом дело пошло значительно быстрее). Они закончили как раз перед звоноком на послеобеденное сдвоенное занятие по зельеварению, и знакомым путем направились в подземелья, так долго бывшие владениями Снейпа.

Войдя в коридор, они обнаружили, что к занятиям уровня ТРИТОН допущена всего дюжина учеников. Крэббу и Гойлу, видимо, не удалось получить необходимую оценку по СОВ, но четверо слизеринцев, в их числе Малфой, все-таки прорвались. Кроме того, было четверо когтевранцев и один хаффльпаффец — Эрни Макмиллан, который нравился Гарри, несмотря на несколько напыщенные манеры.

— Гарри, — театрально приветствовал его Эрни, протягивая руку, когда тот приблизился к нему, — хотел поговорить с тобой еще утром, на защите от темных сил. Неплохой урок получился, по-моему, хотя, конечно, для нас, ветеранов ДА, отражающие чары — такое старье… А вы как поживаете, Рон… Гермиона?

Не успели они вымолвить «хорошо», как дверь подземелья распахнулась, и оттуда показался живот Снобгорна, выплывший впереди обладателя. Когда они один за другим вошли в комнату, стали видны и его моржовые усы, нависшие над широко улыбающимся ртом. Особенно радостно профессор приветствовал Гарри и Забини.