Гарри Поттер и Принц-Полукровка

— А я миллион раз говорил тебе, — Люпин упорно избегал ее взгляда и смотрел в пол, — что я для тебя слишком стар и беден… и к тому же опасен…

— А я уже устала повторять, что это просто смешно, Рэм, — сказала миссис Уэсли поверх плеча Флер, не переставая похлопывать ее по спине.

— Нисколько не смешно, — возразил Люпин. — Бомс заслуживает кого-нибудь помоложе и поздоровее…

— Но ей нужен ты, — слабо улыбнулся мистер Уэсли. — И потом, Рэм, молодость и здоровье — качества преходящие. — Он грустно показал на сына, лежавшего на кровати между ними.

— Сейчас… не время это обсуждать, — пробормотал Люпин. Он растерянно озирался по сторонам, но ни на кого не смотрел. — Думбльдор погиб…

— Думбльдор больше всех радовался бы, что на свете прибавилось немного любви, — отрывисто сказала профессор Макгонаголл, но тут двери снова открылись, и вошел Огрид.

Его лицо — то немногое, что не было скрыто под волосами и бородой — совершенно распухло и блестело от слез; Огрид содрогался от рыданий, и комкал в руках необъятный носовой платок из веселой ткани в горошек.

— Я… все сделал, профессор, — великан давился словами. — Пе… перенес его. Профессор Спаржелла развела ребятишек по спальням. Профессор Флитвик лежит, но говорит, что мигом поправится, а профессор Дивангард просил сказать, что известил министерство.

— Спасибо, Огрид, — поблагодарила профессор Макгонаголл, встала и оглянулась к тем, кто стоял у кровати Билла. — Я должна буду встретиться с людьми из министерства. Огрид, сообщи, пожалуйста, завучам колледжей — Дивангард может представлять «Слизерин» — что я срочно жду их в своем кабинете. Тебя тоже попрошу подойти.

Огрид кивнул, повернулся и, с трудом шевеля ногами, побрел к выходу. Профессор Макгонаголл посмотрела на Гарри.

— Прежде чем встретиться с ними, я хотела бы переговорить с тобой, Гарри. Пойдем, пожалуйста, со мной…

Гарри встал, шепнул Рону, Гермионе и Джинни:

— Увидимся, — и вслед за профессором Макгонаголл вышел из больничного крыла. В коридорах было пусто, тихо, лишь где-то вдалеке раздавалось пение феникса. Гарри не сразу осознал, что они направляются не к Макгонаголл, а к кабинету Думбльдора; еще через несколько секунд до него дошло, что, раз она была заместителем директора… то, очевидно, теперь стала директрисой… и комната, которую охраняет горгулья, отныне принадлежит ей…

Они молча поднялись по движущейся винтовой лестнице и вошли в круглый кабинет. Гарри не знал, что ожидал увидеть: черные драпировки или, может быть, тело Думбльдора, но в действительности комната выглядела почти так же, как несколько часов назад, когда они с Думбльдором ее покидали. На тонконогих столиках крутились, пыхая паром, серебряные приборы; в стеклянной витрине, отражая лунный свет, мерцал гриффиндорский меч; на полке за письменным столом стояла шляпа-сортировщица. Только шест Янгуса пустовал; феникс изливал свою тоску над просторами замка. А в ряду изображений бывших директоров и директрис «Хогварца» появился новый портрет… Думбльдор покойно дремал в золотой раме; очки со стеклами в форме полумесяца ровно сидели на крючковатом носу.

Профессор Макгонаголл глянула на этот портрет, странно встряхнулась, словно собираясь с духом, обошла письменный стол и повернулась к Гарри. Ее лицо было сурово, на нем резко обозначились морщины.

— Гарри, — начала она, — я хотела бы знать, где вы с профессором Думбльдором сегодня были и что делали.

— Я не могу рассказать, профессор, — ответил Гарри. Он ждал такого вопроса и приготовил ответ. Именно здесь, в этом кабинете, Думбльдор сказал ему, что знать об их занятиях могут только Рон и Гермиона, больше никто.

— Гарри, это может быть важно, — напомнила профессор Макгонаголл.

— Даже очень, — подтвердил Гарри, — но он просил молчать.

Профессор Макгонаголл недовольно воззрилась на него.

— Поттер, — (Гарри отметил обращение по фамилии), — в свете гибели профессора Думбльдора… ты должен понимать, что ситуация изменилась…

— Мне так не кажется, — Гарри пожал плечами. — Профессор Думбльдор ни разу не говорил, что в случае его смерти его приказы отменяются.

— Но…

— Впрочем, кое-что вам знать необходимо, причем до появления министерских. Мадам Росмерта находится под проклятием подвластия, она помогала Малфою и Упивающимся Смертью, именно так ожерелье и отравленный мед…

— Росмерта? — неверяще переспросила профессор Макгонаголл, но больше ничего сказать не смогла: в дверь постучали, и в комнату печально вошли Спаржелла, Флитвик и Дивангард, а следом — безутешно рыдающий, содрогающийся всем телом Огрид.

— Злей! — потрясенно выпалил Дивангард. Он был бледен и весь в испарине. — Злей! Я учил его! Думал, что хорошо знаю!

Ответить никто не успел, потому что сверху, со стены, заговорил чей-то резкий голос: на пустой холст только что вернулся колдун с короткой черной челкой и землистым лицом.

— Минерва, министр прибудет через несколько секунд, он только что дезаппарировал из министерства.

— Благодарю, Эверард, — кивнула профессор Макгонаголл и сразу повернулась к остальным.