Гарри Поттер и Принц-полукровка

— Нет! — голос Миртл, полный вызова, громким эхом разнёсся по туалету, отражаясь от старой облицовочной плитки. — Я имела в виду, он очень впечатлительный, люди тоже глумятся над ним, и он чувствует себя одиноким. Ему не с кем поговорить, и он не боится показывать свои чувства и плакать!

— Здесь был мальчик и плакал? — с любопытством осведомился Гарри. — Маленький мальчик?

— Это не твоё дело! — небольшие зарёванные глазки привидения остановились на Роне — тот ухмылялся. — Я поклялась никому не рассказывать, и я унесу его тайну в…

— …не в могилу, конечно же?! — фыркнул Рон. — Небось, в канализационную трубу?

Миртл зарыдала от гнева и нырнула обратно в унитаз, расплескав воду во все стороны. Насмешки над привидением, похоже, вернули Рону утраченное было присутствие духа.

— Ты прав, — обратился он к другу, закинув сумку на плечо, — схожу на практические занятия в Хогсмид, а там посмотрим насчёт экзамена.

Наступили выходные. Рон, Эрмиона и другие шестиклассники, которым до предстоящих через две недели экзаменов исполнялось семнадцать лет, готовились идти в деревню. Конечно, Гарри завидовал им. Ему не хватало прогулок в Хогсмид, особенно в такой прекрасный весенний день, один из первых ясных за долгое время. Однако ничего не поделаешь, и он решил использовать эти часы для нового штурма Пожелай-комнаты.

— Лучше бы ты пошёл прямо к Хорохорну, — заявила Эрмиона, когда в вестибюле он поделился с ней и Роном своими планами, — и попытался добыть у него нужное воспоминание.

— Да я пытался! — раздражённо возразил Гарри, и это было истинной правдой. Он задерживался после каждого урока Алхимии на прошедшей неделе, стараясь загнать Хорохорна в угол, но преподаватель всегда сразу же покидал подземелье, причём так быстро, что юноша не успевал поймать его. Дважды гриффиндорец подходил к его кабинету и стучал, но не получал никакого ответа, хотя во второй раз был совершенно уверен: кто-то за дверью быстро приглушил звуки старого граммофона. — Он не хочет говорить со мной, Эрмиона! Я не раз пытался застать его наедине, но он изо всех сил избегает меня!

— Но ты продолжишь попытки?

Короткая очередь учеников, гуськом продвигавшаяся мимо Филча, который, как обычно, ощупывал каждого своим Сенсором Скрытности, сделала несколько шагов вперед, и Гарри не ответил — на тот случай, если дворник их подслушает. Юноша пожелал друзьям удачи, затем развернулся и стал подниматься по мраморной лестнице, решив, несмотря на слова Эрмионы, посвятить час или два Пожелай-комнате.

Как только Гарри оказался вне поля зрения находящихся в вестибюле, он вытащил из сумки карту Мародёров и плащ-невидимку. Исчезнув под накинутым плащом, он развернул карту, пробормотал: «Я торжественно клянусь, что не собираюсь делать ничего хорошего» и принялся тщательно её изучать.

Было воскресное утро, поэтому почти все ученики находились в гостиных: гриффиндорцы в своей башне, ученики Рэйвенкло — в своей, слитеринцы — в подземелье, а хаффлпаффцы — на цокольном этаже недалеко от кухни. Несколько человек бродили по коридорам или сидели в библиотеке, кто-то гулял на улице, а на восьмом этаже одиноко стоял Грегори Гойл. Пожелай-комната действительно не значилась на карте, но Гарри не сомневался: если Гойл караулит снаружи, то комната открыта, знала карта о ней или нет. Поэтому он помчался вверх по лестнице, сбавив ход только тогда, когда добежал до угла коридора. Здесь он очень тихо подкрался к знакомой уже маленькой девочке всё с теми же тяжёлыми медными весами в руках — это ей Эрмиона так любезно помогла две недели назад. Оказавшись прямо позади неё, Гарри наклонился и прошептал: «Эй… а ты хорошенькая, правда?».

Гойл пронзительно завопил, подбросил весы в воздух и помчался прочь, исчезнув с глаз намного раньше, чем звук грохнувшихся весов прекратил эхом отдаваться по всему коридору… Смеясь, гриффиндорец обернулся и осмотрел пустую стену, за которой, как он был убеждён, застыв на месте, сейчас стоял Драко Малфой, уже оповещённый о незваном госте снаружи и не смевший выйти. Осознание сего факта придало Гарри весьма приятное чувство могущества, в то время как он пытался вспомнить, какие формулировки ещё не испытывал.

Эйфория продлилась недолго. Полчаса спустя, перебрав множество всевозможных вариантов приказа «Покажи, что там делает Малфой», он по-прежнему не видел в стене никакой двери. Юноша был невероятно расстроен: слитеринец мог находиться всего в футе от него, но это ни на йоту не проясняло, чем он там занимался. Полностью потеряв терпение, Гарри подбежал к стене и пнул её.

— Ой!

Ему показалось, что он сломал палец. Да ещё, пока, сжимая руками пострадавшую ногу, незадачливый открыватель Пожелай-комнаты прыгал на другой, плащ-невидимка соскользнул на пол.

— Гарри?

Разворачиваясь на одной ноге, он упал. И, к своему крайнему изумлению, увидел Тонкс, приближавшуюся к нему с таким видом, будто она частенько прогуливается по этому коридору.

— Что ты тут делаешь? — спросил юноша, снова схватившись за ступню. И почему Нимфадора всегда находит его лежащим на полу?