Гарри Поттер и Принц-полукровка

— Чем могу служить? — спросил он, обменявшись с Фаджем коротким рукопожатием и сделав приглашающий жест в сторону самого неудобного стула.

— Даже не знаю с чего начать, — пробормотал Фадж, пододвинул стул и уселся напротив стола, положив зелёный котелок себе на колени. — Ну и неделька выдалась, ну и неделька…

— Надо полагать, тоже неприятности? — сухо осведомился Премьер-министр, подчёркивая тем самым, что у него хватает своих забот, и он не намерен забивать голову ещё и чужими.

— Именно, — ответил Фадж, устало потёр глаза и мрачно взглянул на собеседника. — И вам о них известно, Премьер-министр. Брокдейльский мост… убийства Боунс и Ванс… я уж молчу о разорении в западных графствах…

— То есть… вы хотите сказать, что вы… что вас это тоже коснулось?

Фадж окинул Премьер-министра тяжёлым взглядом.

— Разумеется, — ответил он. — Вы ведь отдаёте себе отчёт в том, что происходит?

— Я… — неуверенно начал Премьер-министр.

Именно из-за подобных манер Фаджа он так ненавидел его визиты. В конце концов, он — Премьер-министр, и ему не пристало чувствовать себя нерадивым школьником. Но это ощущение не покидало его в присутствии Фаджа, начиная с их первой встречи в тот самый день, когда он вступил в должность. Ту встречу ему не забыть до самой смерти, он помнил её так отчётливо, будто она произошла вчера.

Он точно так же стоял один в кабинете, вкушая радость победы, о которой мечтал и ради которой интриговал долгие годы, как вдруг услышал за спиной кашель, точь-в-точь как сегодня, а обернувшись, увидел безобразный говорящий портрет, который доложил, что Министр магии скоро прибудет засвидетельствовать своё почтение.

Естественно, он решил, что повредился рассудком из-за долгой избирательной кампании и переутомления на выборах. Но потрясение от говорящего портрета не шло ни в какое сравнение с ужасом, который он испытал, когда из камина выпрыгнул человек, представившийся волшебником, и пожал ему руку. Потеряв дар речи, Премьер-министр слушал терпеливый рассказ Фаджа о волшебниках и ведьмах, которые тайно от обычных людей живут по всему миру, и заверения в том, что ему не придётся ни о чём беспокоиться: магическим миром управляет Министерство магии, и оно принимает все меры, чтобы немагическое общество ничего не узнало. Нелёгкая работа, посетовал Фадж, приходится следить буквально за всем, начиная с полётов на мётлах и заканчивая контролем за популяцией драконов (при этих словах Премьер-министру пришлось схватиться за стол, чтобы устоять на ногах). Потом Фадж отечески потрепал его по плечу:

— Не беспокойтесь, вряд ли я вас ещё потревожу. Разве только у нас произойдёт нечто чрезвычайное, что сможет повлиять на жизнь магглов… на людей, не владеющих магией, я имею в виду. А в остальном действует принцип: живи и дай жить другим. Надо заметить, вы вели себя достойнее, чем ваш предшественник. Он, знаете ли, попытался вышвырнуть меня в окно, решил, что это происки оппозиции.

Тут, наконец, к Премьер-министру вернулся дар речи.

— То есть как… это не шутка?

Его последние надежды таяли на глазах.

— Нет, — спокойно сказал Фадж. — Боюсь, это чистая правда. Смотрите.

И он превратил чашку на столе в морскую свинку.

— Но, — выдохнул Премьер-министр, наблюдая, как чашка принялась жевать край заготовленной речи, — но… почему мне никто не доложил?

— Министр магии ведёт дела только с действующим Премьер-министром, — ответил Фадж, убирая палочку во внутренний карман пиджака. — Мы считаем, что лишь таким образом можно обеспечить секретность.

— Раз так, — жалобно проговорил Премьер-министр, — почему же бывший премьер меня не предупредил?..

Фадж только рассмеялся в ответ.

— Дорогой мой Премьер-министр, а вы бы на его месте рассказали кому-нибудь?

Продолжая посмеиваться, Фадж бросил в камин горсть порошка, шагнул в изумрудное пламя и с шумным свистом исчез. А Премьер-министр так и остался стоять посреди кабинета, понимая, что никогда в жизни, ни одной живой душе не осмелится рассказать про эту встречу, да ему никто и не поверит.

Оправиться от потрясения удалось не сразу. Первое время он пытался объяснить случившееся изнурительной предвыборной гонкой — почти не спал, вот и мерещатся всякие глупости. Лихорадочно пытаясь уничтожить все следы пребывания Фаджа, он осчастливил морской свинкой племянницу и велел личному секретарю убрать из кабинета портрет уродливого коротышки, объявившего о появлении незваного гостя. Но, к ужасу Премьер-министра, выяснилось, что картину снять невозможно. Поочерёдные старания нескольких плотников, пары строителей, историка-искусствоведа и канцлера казначейства ни к чему не привели, и Премьер-министр сдался; оставалось только надеяться, что до конца его срока в правительстве злосчастная штуковина не будет подавать признаков жизни. Порой он готов был поклясться, что видел краем глаза, как обитатель портрета зевал или почёсывал нос, а пару раз даже исчезал, оставляя в раме только грязно-коричневый холст. Со временем Премьер-министр привык не обращать на картину внимания, а если и замечал что-то необычное, то приписывал это игре воображения.