Гарри Поттер и Принц-полукровка

Как Эрмиона и предрекала, свободные минуты шестиклассники проводили отнюдь не в блаженном ничегонеделании, столь предвкушаемом Роном, — в это время они штурмовали горы обрушившихся на них домашних заданий. При этом приходилось не просто учиться так, будто каждый день грозил экзаменом, но и предметы сами по себе стали много, много сложней. Теперь Гарри понимал едва ли половину того, о чём рассказывала профессор Мак-Гонагалл; да что там — пару раз её переспрашивала даже Эрмиона. Как ни удивительно (и к нарастающему негодованию той же Эрмионы), Гарри внезапно преуспел в Алхимии — всё благодаря Принцу-полукровке.

Невербальные заклинания теперь требовались не только на Защите от тёмных сил, но и на Преобразовании, и на Колдовстве. Поглядывая на одноклассников в гриффиндорской гостиной или же за обеденным столом, Гарри частенько замечал сизые от напряжения физиономии, словно их обладатели перебрали Зад-Знает-Чего, хотя на самом-то деле — Гарри видел — шестиклассники всего лишь пытались выполнить очередное заклинание, не произнося его вслух. Походы к теплицам дарили краткие минуты счастья: пусть и тут приходилось иметь дело с куда более опасными представителями флоры, чем когда-либо на Травоведении, зато хоть можно было выругаться в голос, когда тебя исподтишка хватало какое-нибудь Щупальце Ядовитое.

Одним из результатов непомерной нагрузки и часов, потраченных на отработку невербальных заклинаний, стало то, что Гарри, Рон и Эрмиона никак не могли найти времени на визит к Хагриду. Тот перестал появляться на трапезах за преподавательским столом — знак, не сулящий ничего хорошего, а когда друзья сталкивались с лесничим на хогвартских просторах или в коридорах, он каким-то мистическим образом не замечал их и не слышал приветствий.

— Мы, наконец, должны сходить к нему и объясниться, — заявила Эрмиона за завтраком в субботу, глядя на пустующий огромный стул Хагрида.

— У нас же утром отбор в квиддитчную команду! — возразил Рон. — И потом мы вроде хотели попрактиковаться в Аквачарах для Флитвика. Да и что ты собираешься объяснять? Неужели скажешь, что мы попросту ненавидим его тупой предмет?

— Мы его не ненавидим!

— Говори за себя, а я ещё не забыл мантикрабов, — мрачно отозвался Рон. — И потом, к твоему сведению, мы дёшево отделались: не слышала, как он распинался насчёт своего тупоголового братца? Останься мы — учили бы сейчас Гроупа завязывать шнурки!

— Всё равно, я больше так не могу, — расстроенно вздохнула Эрмиона.

— Ладно, сходим после квиддитча, — пообещал Гарри. Он тоже скучал по Хагриду, хотя не мог не согласиться и с Роном: жизнь без Гроупа казалась куда приятнее. — Но отбор может занять целое утро — народу просто толпа… — он слегка нервничал в преддверии первого исполнения капитанских обязанностей. — И с чего это команда стала так популярна, ума не приложу.

— Ой, да ладно тебе, — отмахнулась Эрмиона. — Тут не в квиддитче дело, а в капитане. Ты же сейчас популярен как никогда раньше — можно сказать, хит сезона!

Рон поперхнулся здоровенным куском копчёной лососины и удостоился пренебрежительного взгляда Эрмионы.

— Теперь-то всем известно, что ты всегда говорил правду, верно? — снова развернулась она к Гарри. — И волшебный мир вынужден признать: ты не ошибся — Волдеморт действительно вернулся. Ты дважды встретился с ним лицом к лицу и дважды уцелел. Тебя даже начали величать «Избранным» — хочешь сказать, что и теперь не понимаешь, почему люди на тебя пялятся?..

Внезапно Гарри показалось, что в Большом зале чересчур жарко, несмотря на затянувшие заколдованный потолок холодные, набухшие тучи.

— …ты выдержал давление Министерства, когда тебя объявили завравшимся психом. На твоей руке до сих пор видны следы слов, которые та карга заставляла писать кровью… Однако ты продолжал настаивать на своём…

— Смотри, а у меня остались шрамы от мозгов из Министерства… — Рон засучил рукава.

— Кроме того, не забудь, — ты вырос за лето почти на фут, — не обращая на Рона внимания, закончила Эрмиона.

— И я высокий… — ни к селу ни к городу заметил Рон.

Сквозь хлещущий за окнами дождь, забрызгивая всех водой, в зал влетели почтовые совы — почты оказалось больше, чем обычно: встревоженным родителям не терпелось получить известия от детей и, в свою очередь, заверить, что дома всё спокойно. С начала учебного года Гарри не получил ни одного письма: его единственный постоянный корреспондент был мёртв, а надежды на то, что Лупин станет писать хотя бы время от времени, не оправдались. Тем больше он удивился, увидев снежно-белую Хедвиг, кружившую среди серых и бурых сов. Она опустила на стол большой квадратный свёрток; мгновением позже точно такой же свёрток плюхнулся и перед Роном, придавив своей тяжестью кроху Боровутку.

— Ха! — из-под обёртки глазам Гарри предстал экземпляр «Продвинутой Алхимии» — прямиком из «Завитков и Клякс».

— Вот и славно, — просияла Эрмиона. — Теперь можешь вернуть назад ту исчёрканную книжку.

— С ума сошла?! Её-то я и оставлю — глянь, что я придумал…

Гарри вытащил из сумки старую «Продвинутую Алхимию»и ткнул палочкой в обложку: