Гарри Поттер и принц-полукровка

На самом деле, это было чистой воды воображение, ведь у него не было возможности рассказать Гермионе об услышанном. Она исчезла с вечеринки Слагхорна прежде чем он туда вернулся, (или так ему, по крайней мере, сказал взбешенный МакЛаген,) и к тому времени, как он вернулся в гостиную, она уже спала. Так как они с Роном на следующий день отправлялись в Нору, у него едва хватило времени на то, чтобы пожелать ей счастливого Рождества и сказать, что по окончанию каникул он расскажет ей кое-что важное. Хотя он был не уверен, что она его в тот момент слышала: Рон и Лаванда за его спиной как раз бессловесно прощались.

Но, тем не менее, одну вещь не станет отрицать даже Гермиона: Малфой явно что-то замышляет, и Снейп об этом знает, так что Гарри имел полное право произносить: «Говорю я — так и есть!». Что он уже пару раз и сообщал Рону.

У Гарри ещё не было возможности поговорить с мистером Уизли, который долгие часы, вплоть до вечера сочельника, проводил за работой в Министерстве. Уизли и их гости сидели в гостиной, которую Джинни украсила так щедро, что теперь она напоминала место взрыва бумажного склада. И только Фреду, Джорджу, Гарри и Рону было известно то, что рождественский ангел на макушке елки — это на самом деле садовый гном, укусивший Фреда за лодыжку, когда тот собирал картошку к Рождественскому ужину. Обездвиженный заклятием, выкрашенный золотой краской, засунутый в миниатюрную пачку с крылышками, приклеенными к спине, он свирепо пялился на них. Самый уродливый ангел, что Гарри когда-либо видел — с большой головой, похожей на картофелину и с весьма волосатыми ногами.

Все слушали рождественский концерт любимой певицы миссис Уизли, Селестины Уорбик, чьи трели лились из большого деревянного радиоприемника. Флёр, которая, похоже, находила Селестину жутко скучной, так громко разговаривала в углу, что хмурящаяся миссис Уизли то и дело взмахивала палочкой, регулируя звук, и голос Селестины становился все громче и громче. Под джазовую песню «Котел, полный горячей и сильной любви» Фред, Дордж и Джинни принялись играть во Взрывающиеся карты. Рон исподтишка кидал на Флер и Билла взгляды, словно бы с немым упреком. Между тем, Ремус Люпин, ещё более изнуренный, чем обычно, сидел у камина, застывшим взглядом смотря в его глубину и словно бы не слыша голоса Селестины. «Размешай мой котел И я смогу вскипятить В нем большую любовь И тебя напоить»

— Мы танцевали под эту песню, когда нам было восемнадцать! — сказала миссис Уизли, промокая глаза уголком своего вязанья, — Помнишь, Артур?

— Ммм? — нечленораздельно отозвался мистер Уизли, голова которого уже сонно клонилась над картошкой, которую он очищал, — Ах, да… изумительная мелодия…

Он с усилием сел чуть прямее и оглянулся на сидящего рядом Гарри.

— Прости за это, — сказал он, кивая головой в сторону приемника, откуда лился голос Селестины, исполняющий припев. — Скоро закончится.

— Все нормально, — отозвался Гарри, улыбаясь. — Были заняты в Министерстве?

— Очень, — ответил мистер Уизли. — Я ничего не утверждаю, но, говоря об этих последних трех арестах за эти несколько месяцев… я сомневаюсь, что один из арестованных и правда Пожиратель — ты только это не повторяй, Гарри, — быстро добавил он, внезапно взбодрившись ото сна.

— Они ведь больше не удерживают Стэна Шанпайка, ведь правда? — спросил Гарри.

— Боюсь, что удерживают, — ответил мистер Уизли. — Я знаю, Дамблдор пытался непосредственно со Скримджером поговорить о Стэне… То есть, все, кто его допрашивал, в один голос заявляют, что он такой же Пожиратель, как эта картошка… но верхние инстанции хотят создать видимость прогресса, и «три ареста» звучит лучше, чем «три ареста с последующим освобождением»… но это— опять же — по большому секрету…

— Я ничего не скажу, — заверил Гарри. Он помедлил секунду, обдумывая, как бы лучше начать то, что он хотел сказать, в то время как Селестина Уорбик начла петь: «Ты околдовал мое сердце».

— Мистер Уизли, вы помните то, что я вам рассказал на станции перед отъездом в школу?

— Я проверил, Гарри. Я пошел и проверил дом Малфоев. Там ничего не было…

— Да, я знаю, я читал об этом в «Пророке»… но это другое…

И он пересказал мистеру Уизли весь разговор между Малфоем и Снейпом. Говоря, Гарри заметил, что Люпин слегка повернулся в их сторону, впитывая каждое слово. Когда рассказ был окончен, повисла тишина, которую нарушало только тихое проникновенное пение Селестины:

«Мое бедное сердце — где оно? Оно променяло меня на заклятие…»

— А тебе, Гарри, не приходило в голову, — начал мистер Уизли, — что Снейп просто притворяется…

— …что предлагает помощь для того чтобы выяснить, что замышляет Малфой? — быстро закончил Гарри. — Да, я так и думал, что вы это скажете. Но откуда нам знать?

— Это не наше дело — откуда, — неожиданно сказал Люпин. Он повернулся спиной к огню, смотря на Гарри через мистера Уизли. — Это дело Дамблдора. Дамблдор верит Северусу, и этого нам должно быть достаточно.

— Но… — начал Гарри… — если сказать… сказать Дамблдору, что он ошибается насчет Снейпа…