Гарри Поттер и принц-полукровка (перевод Snitch)

— Именно, — ответил Дамблдор. — Она была старая, сама призналась, что подмешала что-то к напитку, и никто в Министерстве не захотел возиться дальше с этим делом. Как и в случае с Морфином, когда я отыскал ее и извлек это воспоминание, она была уже одной ногой в могиле. Однако ее воспоминание не доказывает ничего, кроме того, что Вольдеморт знал о существовании кубка и медальона.

К тому моменту, как Хоуки осудили, родственники Хефцибы обнаружили пропажу двух из ее величайших драгоценностей. Чтобы убедиться в этом им потребовалось время: у нее было множество потайных мест, она очень ревностно охраняла свою коллекцию. Но прежде чем они полностью удостоверились в том, что и кубок и медальон пропали, ассистент, работавший в «Боргине и Берке», тот молодой человек, который так часто посещал Хефцибу и в котором она души не чаяла, уволился со своей должности и бесследно исчез. Работодатели понятия не имели о том, где он мог находиться. Его исчезновение было для них такой же неожиданностью, как и для остальных. И после этого очень долго никто ничего не видел и не слышал о Томе Реддле.

Теперь, — сказал Дамблдор, — если не возражаешь, Гарри, я хотел бы еще раз остановиться и обратить твое внимание на некоторые моменты в нашем рассказе. Вольдеморт совершил еще одно убийство. Не знаю, было ли оно первым с момента убийства Реддлей, но полагаю, что да. На этот раз, как ты сам видел, он убил не из-за мести, а ради наживы. Он захотел заполучить два легендарных трофея, которые ему показала несчастная, влюбленная в него до безумия старушка. Точно так же, как он грабил детей в приюте, так же, как украл кольцо своего дяди Морфина, так же и сейчас он скрылся с кубком и медальоном Хефцибы.

— Но, — нахмурился Гарри, — это же глупо… Рисковать всем, бросить работу, и все ради…

— Возможно, для тебя это и глупо, но не для Вольдеморта, — ответил Дамблдор. — Я надеюсь, Гарри, что со временем ты поймешь, какое значение для него имели эти предметы, однако, согласись, не трудно представить, что он считал медальон, по меньшей мере, принадлежащим ему по праву.

— Медальон ладно, — сказал Гарри, — но зачем ему было брать кубок?

— Он принадлежал еще одному основателю Хогвартса, — ответил Дамблдор. — Думаю, Вольдеморта все еще тянуло в школу, и он не мог просто пройти мимо предмета, так пропитанного историей Хогвартса. Полагаю, были и другие причины… надеюсь, со временем я смогу тебе их представить.

А теперь вернемся к самому последнему воспоминанию из тех, что я хотел тебе показать, по крайней мере, пока ты не добудешь воспоминание профессора Снобгорна. Десять лет отделяют это воспоминание от воспоминания Хоуки. Мы можем лишь догадываться о том, чем занимался лорд Вольдеморт в течение этого времени, — Гарри снова поднялся со стула, как только Дамблдор вылил последнее воспоминание в думоотвод.

— Чье это воспоминание? — спросил он.

— Мое, — ответил Дамблдор.

Гарри нырнул вслед за Дамблдором в движущуюся серебристую массу и приземлился в том же самом кабинете, который только что покинул. Фоукс мирно спал на своей жердочке, а за столом сидел Дамблдор. Выглядел он также, что и Дамблдор, стоявший рядом с Гарри, разве что обе руки у него были целы и невредимы, да, пожалуй, на лице было меньше морщин. Единственным различием между этим кабинетом и кабинетом того времени, из которого прибыл Гарри, было то, что сейчас шел снег: за окном в темноте летели голубоватые хлопья и оседали на наружном подоконнике.

Молодой Дамблдор, казалось, кого-то ждал. Действительно, мгновение спустя в дверь постучали, и он сказал: «Войдите».

У Гарри тут же перехватило дыхание. В комнату вошел Вольдеморт. Его лицо еще не было таким, как тогда, когда он появился перед Гарри из огромного каменного котла два года назад: черты лица не были змеиными, глаза еще не были ярко-красными, лицо еще не было похоже на маску, однако он уже не был тем красавцем Томом Реддлем. Лицо его было словно обожжено и смазано, оно было причудливо перекошено, будто вылеплено из воска, белки глаз налиты кровью, но зрачки еще не превратились в те узкие разрезы, какими запомнил их Гарри. На нем был длинный черный плащ, а его лицо было таким же бледным, как и снег, сверкавший на плечах.

Дамблдор за столом не выказал и малейших признаков удивления. По всей видимости, он ожидал этого визита.

— Добрый вечер, Том, — спокойно сказал Дамблдор. — Присаживайся.

— Спасибо, — ответил Вольдеморт и сел на стул, который жестом предложил ему Дамблдор — тот самый, по виду, стул, на котором всегда сидел Гарри. — Слышал, вы стали директором, — сказал он. Его голос был чуть выше и холоднее, чем раньше. — Достойный выбор.

— Я рад, что ты одобряешь, — улыбнулся Дамблдор. — Не желаешь выпить?

— С удовольствием, — согласился Вольдеморт. — Дорога была неблизкая.

Дамблдор поднялся со своего места и подошел к шкафу, в котором он хранил думоотвод, но который сейчас был заполнен бутылками. Передав Вольдеморту бокал вина и наполнив свой, он вернулся к креслу.

— Итак, Том… чему я обязан таким удовольствием?