Гарри Поттер и принц-полукровка (перевод Snitch)

Подождав еще с минуту, он снова натянул плащ-невидимку и возобновил попытки пробраться в комнату по требованию, но уже без прежнего увлечения. Наконец ощущение пустоты в желудке и мысль о том, что Рон и Гермиона вот-вот вернутся к обеду, заставили его отказаться от своей затеи и оставить коридор в распоряжении Малфоя, который, хотелось бы надеяться, еще несколько часов будет бояться высунуть нос из своего убежища.

Он застал Рона и Гермиону в Большом зале, за ранним обедом, уже наполовину съеденным.

— У меня получилось… ну, почти! — с ликованием сообщил ему Рон, едва увидев его. — Мне надо было аппарировать к чайной мадам Паддифут, а я немного перелетел и очутился у Скривеншафта, но главное, я переместился!

— Молодец, — похвалил Гарри, — ну а ты как, Гермиона?

— О, уж у нее-то все отлично, — поспешил ответить Рон за Гермиону. — Отличное предрасположение, прорицание и пробивание — или черт его знает, как их там… Потом мы все зашли на чашку чая в «Три метлы», и слышал бы ты, как распинался про нее Двукросс… Я очень удивлюсь, если он вот-вот не поднимет вопрос…

— Ну, а у тебя что? — спросила Гермиона, не обращая внимания на Рона. — Ты что, так все это время и проторчал у комнаты по требованию?

— Да, — подтвердил Гарри, — и угадай, на кого я там наткнулся? На Тонкс!

— Тонкс? — изумленно повторили хором Рон и Гермиона.

— Да, она сказала, что приходила повидаться с Дамблдором.

— У меня такое впечатление, — заговорил Рон, как только Гарри пересказал их разговор с Тонкс, — она слегка спятила. Потеряла кураж после того, что произошло в Министерстве.

— Странно все-таки, — произнесла Гермиона, отчего-то с весьма озабоченным видом. — Ведь ей положено охранять школу, и с чего это вдруг она покидает свой пост, чтобы повидаться с Дамблдором, да еще тогда, когда его здесь нет?

— Была у меня одна мысль… — неуверенно начал Гарри. Ему казалось странным высказывать это вслух, поскольку такие суждения подобали скорее Гермионе, чем ему. — Не кажется ли вам, что она была… ну, в общем… влюблена в Сириуса?

Гермиона удивленно уставилась на него:

— С чего ты взял?

— Не знаю… — пожал плечами Гарри. — Но она чуть не заплакала, когда я упомянул о нем, да и Патронус у нее стал каким-то четвероногим. Вот я и подумал, а не может ли быть, что он превратился… ну, словом… в него.

— А это мысль, — задумчиво проговорила Гермиона. — И все же я никак не возьму в толк, к чему бы ей врываться в замок, чтобы повидаться с Дамблдором — если она действительно за этим приходила.

— Это опять-таки подтверждает мои слова, верно? — вмешался Рон, не переставая полными ложками отправлять в рот картофельное пюре. — Странная она какая-то стала. Потеряла кураж. Женщины есть женщины, — с умудренным видом обратился он к Гарри, — чуть что — впадают в уныние.

— И тем не менее, — сказала Гермиона, выходя из задумчивости, — сомневаюсь, что найдется такая, которая будет полчаса дуться из-за того, что мадам Розмерта не оценила ее шутку о старой карге, целительнице и Мимбулус мимблтонии.

Глава двадцать вторая. ПОСЛЕ ПОХОРОН

Над башнями замка начали появляться просветы ярко-голубого неба, но эти предвестники приближающего лета не улучшали настроение Гарри. Все его попытки выяснить, чем занимался Малфой, и старания вызвать Снобгорна на разговор, который каким-то образом привел бы к тому, что Снобгорн отдал бы ему воспоминание, и от которого тот, очевидно, увиливал месяцами, ни к чему не приводили.

— В последний раз тебе говорю, забудь про Малфоя, — решительно сказала Гермиона.

Они втроем с Роном сидели после обеда в залитом солнцем уголке внутреннего двора. Гермиона и Рон сжимали в руках по брошюре Министерства магии «Наиболее частые ошибки при аппарировании и как их избежать», ведь именно этим вечером им предстояло сдавать зачет, но, в общем и целом, буклеты не особо помогали справиться с волнением.

Из— за угла вышла девушка, Рон вздрогнул и попытался спрятаться за Гермиону.

— Это не Лаванда, — устало произнесла Гермиона.

— Ой, хорошо, — расслабился Рон.

— Гарри Поттер? — спросила девушка. — Меня просили передать тебе вот это.

— Спасибо…

Гарри взял маленький свиток пергамента, и у него екнуло сердце. Как только девушка оказалась за пределами слышимости, он проговорил:

— Дамблдор сказал, что занятий больше не будет, пока я не добуду воспоминание!

— Может, он просто хочет узнать, как у тебя дела? — предположила Гермиона, пока Гарри разворачивал пергамент. Вместо вытянутого узкого наклонного почерка Дамблдора он обнаружил неаккуратные каракули, очень неразборчивые из-за огромных клякс с растекшимися по всему листу чернилами.

Дорогие Гарри, Рон и Гермиона!

Ночью умер Арагог. Гарри и Рон, вы с ним встречались и знаете, каким необыкновенным он был.

Гермиона, я знаю, он бы тебе понравился.

Для меня бы многое значило, если бы вы смогли прибыть на похороны сегодня вечером.

Я собираюсь сделать это после заката, это было его любимое время суток.

Я знаю, что вам нельзя так поздно быть на улице, но вы можете скрыться под плащом.

Я бы не попросил, но я не смогу перенести это в одиночку.