Гарри Поттер и принц-полукровка (перевод Snitch)

— И ты еще назвал меня трусом, Поттер? — крикнул Снейп. — Твой отец ни за что бы не напал на меня, если бы их не было четверо на одного, и интересно, как бы ты его назвал?

— Остол…

— Отражаю снова и снова, и снова, пока ты не научишься держать рот закрытым, а разум защищенным, Поттер! — издевался Снейп, вновь отклоняя заклятие. — Теперь идем! — крикнул он огромному пожирателю смерти, который был позади Гарри. — Пора уходить, пока не объявилось Министерство…

— Импеди…

Но не успел Гарри окончить заклинание, как его поразила мучительная боль, и он рухнул на траву. Кто-то пронзительно кричал. Он, наверное, умрет от этих мук, Снейп будет пытать его до смерти или до безумия…

— Нет! — рявкнул голос Снейпа, и боль прекратилась так же внезапно, как и началась. Гарри лежал, скорчившись на темной траве, вцепившись в волшебную палочку и тяжело дыша. Снейп кричал где-то у него над головой:

— Ты что, забыл о приказе? Поттер принадлежит Темному лорду — мы должны оставить его! Скорее! Скорее!

И Гарри почувствовал, как земля вздрагивает у его лица — брат с сестрой и огромный пожиратель смерти, повинуясь, побежали к воротам. Гарри издал невразумительный вопль ярости: в этот миг ему было наплевать, остался он в живых или нет. В очередной раз с усилием поднявшись на ноги, он, шатаясь, вслепую двинулся в сторону Снейпа, того, кого он теперь ненавидел так же сильно, как самого Вольдеморта.

— Сектум…

Снейп быстро взмахнул палочкой, и проклятие снова было отражено. Теперь Гарри был всего в нескольких футах от него, и ему наконец стало отчетливо видно лицо Снейпа: тот больше не усмехался и не глумился, пылающее пламя освещало его лицо, переполненное гневом. Сосредоточившись изо всех сил, Гарри подумал: «Леви…».

— Нет, Поттер! — прокричал Снейп. Раздался громкий хлопок, и Гарри отбросило назад, он вновь сильно ударился об землю, и на этот раз волшебная палочка вылетела у него из рук. Он слышал, как вопит Хагрид и как завывает Клык, когда Снейп приблизился и посмотрел сверху вниз туда, где лежал он, безоружный и беззащитный, как прежде Дамблдор. Бледное лицо Снейпа, освещенное пламенем пожара, было полно ненависти точно так же, как перед тем, когда он наложил заклятие на Дамблдора.

— Ты посмел применять против меня мои собственные заклинания, Поттер? Это я их придумал — я, Принц-полукровка! И ты бы обратил мои изобретения против меня, как твой мерзкий отец? Думаю, что нет… нет.

Гарри бросился за своей палочкой, Снейп выпалил в нее проклятием, и она отлетела на несколько футов в темноту, скрывшись из виду.

— Тогда убей меня, — задыхаясь, произнес Гарри, вовсе не ощущая страха, а только ярость и презрение. — Убей меня, как ты убил его, ты, трус…

— НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТРУСОМ! — завопил Снейп, и его лицо вдруг стало безумным, нечеловеческим, словно он испытывал такие же страдания, как скулящий, воющий пес, запертый позади них в горящем доме.

Он рассек воздух: Гарри почувствовал, как что-то раскаленное, будто хлыстом, ударило его поперек лица, и грохнулся спиной о землю. Перед глазами появились пятна света, и на миг, казалось, из него вышибло дух. Потом он услышал над собой стремительный шелест крыльев, и что-то огромное заслонило звезды. На Снейпа налетел Коньклюв, и тот, шатаясь, отступал от острых, как бритва, когтей, замахивавшихся на него. Когда Гарри приподнялся — голова все еще кружилась от последнего соприкосновения с землей, — то увидел, что Снейп бежит изо всех сил, а огромный зверь, взмахивая крыльями, несется за ним и кричит так пронзительно, как Гарри еще никогда не слышал…

Гарри через силу поднялся и, пошатываясь, огляделся в поисках своей палочки, надеясь возобновить погоню, но, шаря пальцами в траве и отбрасывая прутики, он знал, что, наверное, уже поздно. И вправду, к тому времени, когда Гарри обнаружил свою палочку и обернулся, он увидел лишь гиппогрифа, кружившего над воротами. Снейп успел дизаппарировать сразу же за пределами школьной территории.

— Хагрид, — пробормотал Гарри, все еще ошеломленный, озираясь кругом. — ХАГРИД?

Спотыкаясь, он побрел в сторону горящего дома, и в это же время из пламени возникла громадная фигура с Клыком на спине. С возгласом благодарности Гарри упал на колени. Его трясло с головы до ног, все тело ныло, и каждый вдох отдавался режущей болью.

— Гарри, ты как? Ты как? Гарри, скажи мне…

Огромное косматое лицо Хагрида кружилось над Гарри, загораживая звезды. Пахло горелым деревом и собачьей шерстью. Он вытянул руку и ощутил успокаивающе теплое и живое тело Клыка, вздрагивающего возле него.

— Я в порядке, — прерывисто дыша, сказал Гарри. — А ты?

— А то как же… еще не такое надо, чтоб меня прикончить.

Хагрид подхватил Гарри под руки и поднял с такой силой, что ноги у того на мгновение оторвались от земли, а потом поставил его прямо. На щеке Хагрида была видна тонкая струйка крови, сбегавшая из глубокого пореза под глазом, который быстро опухал.

— Нам надо погасить твой дом, — сказал Гарри, — это заклинание Агуаменти…

— Да, что-то вроде того, — пробормотал Хагрид, поднял тлеющий розовый зонт в цветочек и произнес: