Гарри Поттер и… просто Гарри

— Теперь это может тебе рассказать только он сам. Я только знаю, что Мишель никогда не испытывала к нему неприязни как… многие. Она никогда не говорила в открытую, что он ей нравится… или что-нибудь в этом духе. Но она всегда его, как бы, жалела…

— Жалела? — внезапно улыбнулся Пат, — не знал я, что от жалости дети появляются! Пожалела, нечего сказать… Его не жалеть надо, а обходить на добрую сотню футов! Да от него даже дементоры, наверное, в страхе шарахаются!

Люпин усмехнулся.

— Что, правда шарахаются?! — изумился Пат.

— Нет, просто Сириус однажды сказал то же самое…В классе… шестом, наверное. Но я не стал бы так категорично…

— Как будто тебе он нравится, — прервал его Пат

— Не нравится, — согласился Рем, — но и неприязни не вызывает. Тут ведь вопрос, доверяешь ли ты суждениям Дамблдора. Я, естественно, полностью доверяю Северусу…

Кажется, Рем пошёл не в ту степь.

— При чём здесь Дамблдор и его доверие? — не понял я.

Рем замолчал, поняв, что сказал что-то лишнее. А Пат, что-то моментально подсчитав в уме, как-то слишком спокойно спросил:

— Он, что, был Пожирателем Смерти?

Ого, как всё интересно складывается.

Люпин несколько секунд смотрел в пол, потом вздохнул и поднял на нас глаза.

— Поймите, Снейп перешёл на нашу сторону задолго до падения Лорда Волдеморта. Он был двойным агентом, передавая нам информацию, очень сильно рискуя своей жизнью…

— Мало он ей рисковал, — хмуро заявил Пат. Вид его был мрачнее тучи, — теперь понятно…

— Что понятно? — спросил я.

Мой друг растянул губы в кривой усмешке.

— Понятно, почему тётя Мэг заставила меня поклясться всеми святыми, что я не буду притрагиваться к тёмной магии.

* * *

И, наконец, третья тема — чем отличается лев от змеи? Или можно — чем отважный лев отличается от скользкой змеи? А можно и по-другому — чем отличается благородная змея от тупого льва?

О дебильной традиции вражды между этими двумя факультетами я тоже узнал в первый день учёбы (как видите, он вообще выдался чрезвычайно насыщенным).

Вечером всё того же дня в общей гостиной факультета Гриффиндор я пытался разобраться с кучей учебников по Превращениям. Рядом сидела Гермиона и с упоением листала рунический словарь и что-то оттуда выписывала.

Пытался-то я пытался, но ничего не получалось из-за того, что на меня все глазели. Ну, не напрямую, конечно, но я просто чувствовал спинным мозгом, как каждый в гостиной пытается хоть раз изредка взглянуть на меня, будто я сейчас залезу на стол и станцую джигу. Я всегда ненавидел быть в центре внимания.

— И когда это закончится? — вздохнул я, обращаясь к самому себе.

— Что? — оторвалась от книги Гермиона.

— Я говорю, когда всем надоест на меня таращиться?

Она усмехнулась.

— Не волнуйся. Рано или поздно все поймут, что ты ничем не отличаешься от обычных людей.

— Надеюсь, что рано. Потому что я и правда ничем не отличаюсь от обычных людей.

— Гарри, пойми, для всех твоё имя — легенда. Про тебя написано в «Новейшей истории магии» и в «Расцвете и падении тёмных искусств», про тебя знает каждый ребёнок. Притом, что тебя никто не видел, в Хогвартс ты не пошёл — тут какие слухи только не ходили! Вплоть до того, что тебя якобы обучает магии сам Дамблдор! Ещё эта статья в Пророке…

Я уныло посмотрел на неё.

— Реальность намного прозаичнее.

Тут я заметил, как в гостиную зашли два парня из моего класса — Дин и Симус. Они что-то горячо обсуждали и (меня почему-то это совсем не удивило) подошли ко мне.

— Слушай, Гарри, — начал тот, что Дин, — а правда, что … что ты поджёг школу?

Видимо, это вопрос очень всех интересовал, потому что многие затихли и прислушались.

— Нет, неправда. Это была случайность. И вовсе не школу, а только химический класс. И вообще его быстро потушили.

Гермиона вылезла из-за своего словаря и с удивлением посмотрела на меня.

— Ты поджёг химический класс?

Я вдохнул и выдохнул воздух, чтобы успокоиться. Видимо, я плохо объяснил.

— Просто я и Пат решили проверить, правда ли, что если смешаешь бензин и замороженный концентрат апельсинового сока, то получается напалм [1].

— Что, правда? — изумилась Гермиона.

— Оказалось, что да, — хмуро ответил я.

— И что с вами за это сделали? — восторженно спросил Дин.

— На две недели отстранили от занятий в школе и направили в одно местечко для трудных подростков.

Я вспомнил, что эти две недели я просидел запертым в своей комнате с паршивой кормёжкой один раз в день.

— А этот Рэндом — ты его знаешь? — спросил Симус.

— Да, это мой друг, — ответил я, не видя в этом ничего такого.

Парни переглянулись и с многозначительным «ммм…» отчалили.

— И нечего на меня так смотреть, — сказал я Гермионе, чувствуя её взгляд.

— Зря ты это рассказал. Теперь об этом будут говорить ещё месяц, — задумчиво проговорила Гермиона.

— Я сказал правду, — уже начиная сатанеть, пробурчал я, — и, кстати, что не так с этим Слизерином?