Гарри Поттер и… просто Гарри

— Он ведь тебе ничего не сделает? — неуверенно протянула Гермиона. Я неопределённо пожал плечами и отправился на экзекуцию.

* * *

По дороге меня нагнал Пат. У него были заметные синяки под глазами, слегка осунувшееся лицо, и общемрачный вид, но в принципе он выглядел пободрее меня. Теперь вы можете представить, как выглядел я? А чувствовал себя как? Аспирин-то ещё не дошёл…

— К Снейпу? — коротко поинтересовался мой друг.

— Угу, — так же коротко ответил я.

— Он тебя не исключит, — быстро сказал Пат, — в смысле, должен, конечно — но тогда ему придётся выгонять и меня, а я, как видишь, вещи ещё не собираю.

— Ты-то как? — спросил я, — что вчера Снейп?

Пат закатил глаза.

— Ну что, что он мне сделает?

— Ты, я вижу, в наглую пользуешься своим положением, — усмехнулся я.

— В кои-то веки мне есть, чем пользоваться, — скривился Пат, — а ты как? Совсем хреново?

— И не говори. Меня Гермиона аспиринчиком угостила, но ещё не подействовало. А ты бодрячком.

Пат махнул рукой, и кисло усмехнулся.

— Потом объясню. Но, поверь, я сейчас бы с тобой махнулся местами не задумываясь.

— Что, долго мозги компостировал вчера?

— Ох, я потом всё расскажу. Да и рассказывать особо нечего, — невесело рассмеялся мой друг, — вон, уже почти дошли. Слушай, друг, ты уж дальше как-нибудь сам, я на него лишний раз натыкаться не хочу. Ни пуха тебе.

— К чёрту, — уныло откликнулся я.

* * *

— Вы, надеюсь, помните вчерашний инцидент, Поттер? — медленно и со вкусом закоренелого садиста процедил Снейп.

— Да, профессор.

Нет, конечно, я помню не всё. В памяти о вчерашнем вечере имеются значительные пробелы. Но главное я помню, да…

— Вы понимаете, что подобное поведение недопустимо в Хогвартсе?

— Да, профессор.

Конечно, понимаю. Судя по словам стража-толстушки с портрета, взять немного за воротник среди старших курсов было не таким уж и исключительным делом. Но вот, видимо, попасться в таком состоянии Снейпу мы с Патом умудрились первые. Да, такое действительно недопустимо…

— Глупо напоминать, что такое не должно повториться.

— Да, профессор.

Какое повториться, да я на алкоголь не смогу теперь даже смотреть! Ну, по крайней мере, месяца три…

— Вы понимает, что вы будете наказаны?

— Да, профессор.

Ох, профессор, да я уже наказан. Голова прошла, а мутить не перестало. Да что же у вас банки какие неаппетитные на полках стоят, при одном взгляде на них тошнит…

— Вы издеваетесь, Поттер?

— Да, профес… Ой, нет, что вы! Как вы вообще могли такое подумать!

— Прекратите ёрничать! — прикрикнул Снейп, и я заткнулся, — ваше поведение и так уже ни в какие рамки не лезет, а…

Он не закончил, потому что из камина послышались какие-то странные звуки, и через пару секунд оттуда выбралось нечто, покрытое сажей. Этим нечто оказалась сова с письмом, и из-за сажи я не сразу признал Хэдвиг.

— Вам письмо, — оповестил я профессора.

— Да нет, — зло прошипел он, когда Хэдвиг пропорхнула мимо него, обдав пылью и каминной сажей, — это вам письмо, Поттер. Совсем мозги последние растеряли? Не можете приучить свою глупую птицу, когда ей следует приносить письма?!

— Это не моя, — не удержавшись, огрызнулся я, когда крайне недовольная сова уселась мне на плечо, и я снял с её лапки письмо, — все вопросы — к хозяйке.

Это было даже не письмо. Так — небольшая записка. Что же случилось? У меня стали зарождаться нехорошие предчувствия.

— Ну, что же — читайте, — жёстко произнёс профессор, — что там написала ваша подружка?

Я поднял на него непонимающий взгляд.

— Давайте, — противно ухмыльнулся тот, — я хочу знать, что такого важного произошло, что можно так нетактично прерывать нашу беседу. Наверное, вопрос жизни и смерти. Читайте, читайте, Поттер.

Я, кажется, скрипнул челюстями и развернул послание Лу. Она могла написать всё, что угодно — и про слежку, и про заговор, и про анимагию…

— «Парни!» — начал я читать вслух. Ну вот, опять она посылает письмо нам обоим, а сова, по одной ей известной причине, выбирает меня.

Я одним взглядом охватил короткое продолжение, и внутри меня всё сжалось, и я разом забыл и про похмелье, и про Волдеморта, и про Снейпа. Который, кстати, тут же решил о себе напомнить.

— Ну? — поторопил меня он.

Я сделал глубокий вздох и прочитал всё записку вслух.

— «Парни! Старый Арчи умер сегодня ночью в больнице. Отпроситесь в школе как-нибудь. Похороны во вторник.»

Это не было паролем или тайным зашифрованным посланием. Всё было очень грустно и прозаично. Арчи Гудвин, старый друг покойного дядюшки Пата, убеждённый социалист, человек идеи и просто одинокий старик отправился в лучший мир. К горлу подкатил комок, не имеющий ничего общего с похмельным синдромом.

— Я удовлетворил ваше любопытство? — тихо спросил я.

Глава Двадцать Восьмая, где я рассуждаю об особенностях воспитания и родственных отношениях