Гарри Поттер и суровая реальность

— А почему бы и нет? — мой собеседник пожал плечами, — ты — Навь, но не дитя Марены (славянская богиня смерти *прим. Автора), а значит, как и любая живая тварь, опираешься не только на дар мыслить, но и на дар жизни, — а попонятнее эти духи изъясняться не могут? Он сейчас о чем вообще? О физиологических потребностях? — а раз так, то и живи. Какой смысл в силе, если её некуда и незачем приложить, кроме как для достижения ещё большей силы? Какой толк от знаний, если они лежат мёртвым грузом? Жизнь — очень сложна, но, в тоже время, и очень проста.

— Ты знаешь, в чем состоит смысл жизни?

— Конечно, это многие знают. Смысл жизни состоит… в жизни, — кажется, в этот момент у меня дернулся глаз, а в сознании всплыл образ довольно улыбающейся девушки в туманном платье и хитрый прищур её золотых глаз, — когда, по меркам смертных, ты вечен, то время теряет для тебя своё значение, — после некоторой паузы продолжил хозяин леса, — зачем спешить? Зачем куда–то торопиться, ведь, спеша к своей цели, ты можешь упустить что–то важное, — спокойный голос «старика», вполне возможно, заставшего, как некая обезьяна взяла в руки палку (и долбанула ей промеж ушей второй обезьяны) завораживал и прогонял подступившую тоску, — о, опять! — мой собеседник встрепенулся и отставил пустую кружку (вот же! И когда умудрился!?)

— Что–то случилось?

— Да, скоморохи нынешние все бродят, ковырялками своими тыкают, ищут чегой–то, — видя, что я несколько напрягся, дух меня под успокоил, — на полянку твою я их не пущу, уж так тропки заверну — во век не сыщут. Да и осерчал я на них — половину окрестных медведей перебудили, три табуна единорогов распугали. Ох дождутся, выведу их к логову мантикор — сейчас холодно, голодно, надо бы зверушек подкормить… — м-да, Леший всё–таки может быть не только «добрым дедушкой» и интересным собеседником, о чем забывать не стоит. Но на кой чёрт маги поперлись под Новый Год в задницу мира? Им что, заняться больше нечем? Ааа, не мои проблемы.

— Хм, ещё по одной? — достаю их рюкзака бутылку поприличнее, настроение стремительно повышается. Хозяин Леса молча протягивает берестяной стаканчик, куда и отправляется содержимое сосуда. Вот так я и встретил новый. 1995 год, сидя на крыльце дома, расположенного в глухой чаще, и попивая вино и прочие алкогольные напитки с легкой закуской в компании владельца самой чащи.

Следующим утром меня разбудила Винки, точнее, её самобичевания. Из сумбурного монолога, я понял, что «Винки — плохой эльф», поскольку не смогла обслуживать хозяина и его гостя, потому что гость страшный и в его присутствии даже дышать тяжело. Пришлось успокаивать домовичку и пояснять, кем был гость, пока та не решила себе чего–нибудь прижечь или ещё что. Приказывать домовику не калечить себя было бессмысленно — с их психологией и устоями принцип «накосячил — накажи себя» возведён чуть ли не на уровень рефлексов. Запретить, конечно, можно, но в итоге выйдет только хуже, домовик со временем начинает считать себя настолько никчемным, что ему не доверяют даже собственное наказание, в итоге, дело может закончиться сэппуку или харакири. Во всяком случае, пара таких моментов была описана в книгах по Старым Родам и их обрядам. Той самой, что я подарил Гермионе. Зато, после моих разъяснений Винки приободрилась и даже позволила себе немного погордиться, правда, я не совсем понял, чем… кажется, это как–то связано с иерархией самих домовиков, мол, чем круче хозяин, тем выше в иерархии стоят его слуги. Как–то так.