Гарри Поттер и Тайный грех

Мистер Снейп на секунду прикрыл глаза, что означало «да».

Дверца машины захлопнулась. Гарри махнул рукой на прощанье.

— Иди. Мой хороший, — прошептал мистер Снейп.

К нему вернулось спокойствие. Он неторопливо повернул ключ, плавно выжал сцепление, и, переключив рычаг передач, мягко нажал на газ. Бентли послушно тронулся с места и бесшумно покатил по Квинсуэй.

* * *

Гарри был удивлен, застав Гермиону за уборкой. Ее глаза еще были красными, лицо опухло от слез, но казалось спокойным.

— Ты вернулся, — вяло сказала она.

— Помочь тебе убрать? — предложил молодой человек.

— Да нет, я сама. Хоть чем-то руки занять, — вздохнула девушка. — Молли говорит, это помогает. Попросила ей помочь, в саду поработать. Цветы, земля… говорит, это успокаивает сердце.

— Рон говорил, его мама любит цветы, вечно с ними возится, — вспомнил Гарри.

Он задумчиво прошелся по комнате, не зная, с чего начать разговор.

— Ты что-то хотел? — девушка покрутила в руках Библию, поморщилась и сунула ее в ящик комода. Гарри понял, что Гермиона долго плакала — ее голос охрип и звучал тихо.

— Герми, ты серьезно сказала, что уйдешь из церкви? Если тебе больно об этом говорить, то не надо, — со вздохом сказал он.

— У тебя новые очки, — девушка села в кресло, подтянув ноги к животу и обхватив руками колени. — Тебе идет.

— Ты не хочешь говорить о Боге?

— Что о Нем говорить, — вздохнула Гермиона. — Мне сейчас кажется, что Его нет. А если и есть, то Он не всемогущ и не всесилен. Или Ему на нас наплевать. И если даже Он есть, Он меня предал.

— Ты опять говоришь о предательстве, — нахмурился Гарри. — Тебя бросила подруга, и тебе кажется, все остальные только о том и думают.

— Может быть, — медленно сказала девушка. — Наверное, я так и не научилась прощать.

— Разве это так тяжело? — удивился Гарри.

Гермиона хрипло засмеялась.

— Ты никогда ничего не имел. Никого не любил! Тебе нечего терять, потому и умничаешь! Все такие светлые и праведные, прощают врагов, спешат подставить левую щеку! А я — не могу! Не могу!

Перед глазами Гарри проплыла картинка — зеленая и тоскливая озерная муть. Как наяву, он ощутил себя опутанным стеблями кувшинок и вздрогнул.

— Не суди, если не знаешь, любил я кого-то или нет, — глухо сказал он.

Гермиона фыркнула. Гарри однажды признался ей, что никогда не влюблялся, и девушки у него нет.

— А ты просила Бога, чтобы Он помог тебе… научиться прощать?

— Да если Он сам не простил человечество, как Он поможет мне научиться? — снисходительно сказала она.

— Что значит, не простил человечество? Он послал нам Иисуса, — возразил Гарри.

— Разве я не приняла Иисуса? Разве я не покаялась? — с надрывом сказала Гермиона, и в ее глазах опять блеснули слезы.

— Ты не простила, — тихо сказал Гарри.

— Да что ты об этом знаешь! — выкрикнула она. — Ты меня слышишь хоть чуть-чуть? Я ПРОСИЛА Господа научить меня прощать! Умоляла! Просила дать мне покой! Просила помочь забыть, не смотреть назад, как жена Лота! Молилась, чтобы Бог вложил мне в сердце любовь к мужчине! Чтобы Господь послал семью, детей! Ты думаешь, Он исполнил хоть одну мою просьбу? Он требует, чтобы мы жили по Слову, а почему тогда Свое Слово не исполняет?

Юный христианин растерялся. Гермиону словно подменили, теперь она казалась Гарри незнакомкой — ожесточенной и непримиримой воительницей.

— Его Слово исполнится, когда мы будем на небесах, — сказал он.

— Зачем тогда молиться, надеяться… Всё — на небесах, а здесь — ни любви, ни радости.

Она подошла к окну и задумчиво уставилась вниз.

— Герми, ты ничего плохого не задумала? — взволновался Гарри, вспомнив слова миссис Уизли.

Девушка покачала головой.

— Нет… Просто так пусто. Без Бога. Он ушел. А может, Его никогда и не было, — прошептала она.

— Ты не можешь так думать всерьез. Ты так хорошо знаешь Библию, знаешь, что ответить людям… Может, там написано, почему Бог иногда не слышит нас.

— Гарри, понимаешь, Библия — очень удобная книга. Это как ключ к любому замку. Там на все есть ответ. Ну и память у меня хорошая… Но я сколько ее читала, не почувствовала вот тут… — она приложила руку к груди. — Не почувствовала Его любовь, — тихо прибавила она.

— Может, потому, что Бог — мужчина? — попытался пошутить Гарри.

— Ты меня в чем-то обвиняешь? — прищурилась Гермиона.

Юноша тихо вздохнул.

— Не мне тебя обвинять. Я тебе не говорил, но…

— Не надо мне ничего говорить, — Гермиона смешно сморщила нос. — Я не слепая, Гарри.

Он проглотил подступивший к горлу комок.

— Это что… видно как-то?

— Мне — видно. Да брось, — сказала она. — Помнишь, мы с тобой были на Ноттинг Хилл? Я еще тогда заметила, как ты взволновался… И фильм ты почти не смотрел. Я видела, кого ты там выискивал. После фильма мне уже все понятно было. И пропадаешь куда-то каждый день… Продолжить?

— Не надо, — тихо сказал Гарри. — Я знаю, я грешник.

— Все люди — грешники. Мы сами грешники, несем Слово Божье людям и думаем, что Он сделал нас лучше, и мы праведней других. Я так думала раньше… Наверное, мы сами делаем себя лучше. Когда стараемся не грешить. А Бог… Дал заповеди и забыл о нас. Вспоминает, только когда наказать надо.