Гарри Поттер и темный блеск

Гарольд вернулся на квартиру в Хогсмит уже глухой ночью. Проверил Чары Оповещения — попыток открыть дверь не было. Вот только Гермиона дважды проходила по коридору и, похоже, долго стояла перед дверью, не трогая ее. Догадаться было не сложно: она пыталась подслушать, что происходит в комнате. Гарольд мысленно похвалил себя за то, что догадался вместе с Чарами Оповещения установить и имитацию собственного храпа. Постояла, значит, Герми — и ушла. Интересно, что ей было надо? Все утро он проспал и Гарри оставался без контроля. Надо будет завтра посмотреть его воспоминания. А сейчас Гарольд сжал медальон на груди. Сережка Джинни слегка нагрелась и стала покалывать ей ухо. Девушка проснулась и не сразу сообразила, что это вызов от Гарольда. Она дотронулась до сережки и услышала голос юного мага:

— Джинни, надо поговорить.

— Я слушаю.

— Нет, в комнате не разговаривай. За стенкой Гермиона услышит. Или, не дай Мерлин, Рон. Тихонько поднимись на второй этаж. Переговорим в коридоре.

— Хорошо, — прошептала девушка и с сильно бьющимся сердцем стала лихорадочно, но тихо одеваться.

Конечно, Джинни знала, зачем Гарольд ее вызывает и о чем хочет узнать. Еще вчера, когда стало известно о поездке в Косой переулок, он передал ей пузырек со своими воспоминаниями для главного гоблина банка «Гринготс» Ригтэма. Ей удалось незаметно сунуть пузырек в руку гоблина, который высунулся на мгновение прямо из отдушины цоколя магазина мадам Малкин.

Хотя, по идее, мог и не спрашивать. То, что у юного мага есть надежные средства связи со всеми важными партнерами, Джинни не сомневалась. Тогда что?

Воображение девушки разыгралось, но она придержала его, и тихо приоткрыв дверь своей комнаты, выскользнула в коридор. По пути ей пришлось пройти мимо двери Гермионы и Рона, которая содрогалась от мощного храпа. Гарри настоял, чтобы у каждого была отдельная комната, хотя Гермиона по прибытии хотела устроиться с подругой. Правда, Джинни подозревала, что в тот момент руководил Гарольд. Потому что позже Гарри вдруг ни к селу ни к городу пошутил, что у его друзей появилась тяга к роскоши в быту. Так или иначе, за дверью Гермионы было тихо.

Джинни тихонько поднялась на второй этаж и увидела Гарольда, стоящего в коридоре у окна. Он был мрачен и сосредоточен и Джинни ни на мгновенье не усомнилась, что это не Гарри. Он просто не умел так стоять, так держаться, иметь такое выражение лица. От юного мага веяло мощью и спокойствием. Он заметил девушку и улыбнулся. Тяжело все–таки в шестнадцать лет находиться в постоянном напряжении, следить за второй ментальностью, решать множество важных вопросов, да еще для разнообразия время от времени выступать то в роли палача, то в роли разрушителя крепостей. Отдохнуть бы немного. Но даже ночью полноценно поспать не удается уже третий день. Физические силы тела, которое гоняют две ментальности, уже на пределе — Гарольд чувствовал это по своему тяжелому дыханию и поверхностному учащенному пульсу.

Сегодня ночью он все–таки решил позвать Джинни. Разговор с симпатичной девушкой мог бы помочь хоть немного скинуть психологическое напряжение последних суток. Взмахнув палочкой, он заблокировал за Джинни лестницу от физического проникновения и звуков одновременно.

Гарольд все чаще замечал, что стандартные заклинания обоих ветвей магии выполнялись им не только невербально, но и вообще непонятно как. При выполнении магического действия в сознании просто появлялось желание, а не магическая формула. Движения палочкой теперь вообще не требовались и Гарри делал их больше для внутренней концентрации. А мощность заклятия зависела от внутреннего психологического напряжения.

Гарольд пробовал связать себе ноги магловскими веревками и освободиться, заложив руки за спину. Веревки упали, рассеченные «Секо», которое он не только не произносил, и о котором даже не думал: заклинание сработало от желания освободиться и в этот раз даже не прорезало ковра.

Гарольд признался себе, что если бы он встретил себя нынешнего месяца три–четыре назад, то однозначно решил бы, что это темный маг — и притом очень опасный. Значит, надо сохранять свои умения в тайне. Главное — пользоваться палочкой при любом свидетеле. Одной. Остальное не так подозрительно, а в ряде случаев вызывает у соратников уважение, гордость за своего предводителя, и, в конечном счете, укрепляет его авторитет.

Ну вот, опять, мать твою! Перед ним стоит в ожидании, вздрагивая от ночной прохлады, красивая девушка, а он, как шизик, прокачивает по мозгам свою гордыню. Придурок, ей–ей!

— Здравствуй Джинни, — мягко улыбнулся Гарольд. Джинни облегченно перевела дух. Когда она подошла к юноше, его взгляд бы остекленевшим и обращенным внутрь себя. Такого Поттера она слегка побаивалась и сразу вспоминала, как Гарольд выпускает боевое заклятие, которое сносит половину холма в окрестностях Поттер–мэнора…

— Здравствуй, Гарри… то есть, Гарольд. Извини, пока никак не привыкну.

— Мне и самому непривычно, но надо же хотя бы мысленно отделить себя от этого хогвартского Гарри.