Гарри Поттер и темный блеск

— Но почему Черная метка?! — в отчаяние воскликнул Драко.

— Вспомни, когда мы с эльфами раздевали отца после того, как его притащил Долохов, у отца была воспалена часть предплечья вокруг Черной метки. К утру воспаление охватило уже всю руку и левую часть груди. Сегодня утром воспаление стало распространяться на шею, часть головы и половину живота. Сейчас уже вся левая часть тела воспалена, и краснота переходит на правую сторону тела, а левая начинает синеть. Ни одно из зелий не помогает, я не могу даже ослабить его страдания. Это казнь Черной Меткой! Я слышала об этом. Пятнадцать лет назад такой казнью был умерщвлен предавший Лорда Регулус Блэк — твой дядя.

— Почему я об этом ничего не знаю? — воскликнул Драко.

— Потому что не все должен знать юноша, который основами Оклюменции владеет со скрипом, — жестко сказала мать, — потому что Лорд наказывал даже за упоминание имени Регулуса. Сейчас пришел черед нашего отца, а если ты примешь метку то…. — Нарцисса задохнулась, но выговорила, — то тебя тоже скоро убьют, Драко.

Младший Малфой застыл, как громом пораженный. Так вот о чем говорил отец, когда Драко принял его слова за бред: «Беги, Драко, он убьет тебя». Речь шла о Темном Лорде!

Драко застыл в ступоре. Мать положила ему руку на плечо:

— В первую ночь, — стала рассказывать мать, — я дала тебе Успокаивающее зелье и отослала спать. Отцу стало на три минуты полегче после приема большой дозы Обезболивающего и он успел рассказать мне о причинах своего наказания. И чего нам следует ждать дальше. После этого у него начался еще более сильный приступ боли, и больше он в сознание полностью не приходил, только бредил или кричал от боли. Сегодня он уже кричать не может. Это не улучшение — это агония.

Нарцисса не выдержала и, упав на колени, глухо зарыдала.

Через несколько минут женщина взяла себя в руки и начала самую трудную часть разговора. Время не ждало.

— Тебе будет трудно понять и принять мой поступок, — решившись, начала Нарцисса, — но я вчера я в отчаянии бросилась за помощью к моей племяннице Нимфадоре Тонкс….

Драко выпрямился, как пружина:

— Что? К этой полукровке из аврората? Мама, что ты наделала!

— Никто, и особенно ты, не вправе обвинять меня в том, что я пытаюсь спасти своего мужа, и… своего сына! — с гневом отрезала Нарцисса.

— Надо обратиться к тете Белле, к Долохо…

Нарцисса резко залепила своему сыну пощечину.

— Ты и впрямь дурак, Драко! — закричала мать на сына, — оглянись вокруг себя! Дом пуст! Все прихлебатели, все эти Крэббы, Гойлы — все отшатнулись от нас, как от прокаженных!

Драко припомнил, как Долохов не смотрел ему в глаза и не отвечал на вопросы. А сразу после того, как освободился от своей страшной ноши, прошел по замку, собрал всех и вывел за ворота. Они с матерью, хлопоча над отцом, слышали короткий треск десятков аппараций. Затем на замок опустилась зловещая тишина, нарушаемая лишь криками боли из этой комнаты…

«Сколько раз меня сегодня назвали дураком? Ох, что–то много…». Драко сидел, бессмысленно раскачиваясь вперед назад.

— Извини мама. Рассказывай, пожалуйста.

— Дора свела меня с Аластором Хмури, — Драко поморщился, как от зубной боли, но промолчал, — он предложил мне проверку под Веритасерумом, и я согласилась. После этого он стал немного доверять мне. Но предупредил, что согласен помочь укрыть тебя, только если мы оба принесем Непреложный обет не помогать темному Лорду ни прямо, ни косвенно даже при угрозе собственной безопасности. Он не стал меня утешать и прямо сказал, что не верит, что Люциус может выжить после заклятья Лорда. Но обещал переговорить с могущественным магом.

— С Дамблдором? — спросил Драко с гримасой.

— Я тоже спросила. Нет, это кто–то другой. Дора ночью была здесь, осмотрела Люциуса и сразу отправилась к Хмури. Сегодня рано утром прилетела незнакомая сова. В записке сказано, — Нарцисса достала пергамент, — «Прибудем к 12–00 часам. Откройте ворота и снимите защиту. Провожатый для нас — Драко Малфой, все три палочки должны быть у него, пусть передаст мне сразу у ворот. Любое нарушение наших условий — и рассчитывайте только на себя. Тонкс».

Драко взглянул на песочные часы — они показывали без четверти двенадцать.

* * *

За три минуты до полудня нервничающий Драко стоял у ворот Малфой–мэнора.

В правой руке он сжимал свою палочку, в левой, держал за середину палочки матери и отца. Ровно в 12–00 по ту сторону ворот раздались хлопки аппараций, и появилось три фигуры магов. Первой — Тонкс. Вторым, к удивлению Драко — Ремус Люпин. А третьим — худощавый высокий волшебник средних лет с простым и неприметным лицом. Почему–то Драко сразу подумал, что это маскировочные чары, но их владельца определить не смог. В любом случае это точно был не Дамблдор.

— Здравствуй, Драко. Открывай.

— Откуда я знаю, что вы не причините нам вреда? — крикнул то в ответ, хотя это было нарушением инструкций матери.

— Драко, хуже, чем есть вам уже, не будет, — спокойно произнес Люпин.

— А тебе оборотень, что надо на нашей земле? — не унимался Драко. — У меня нет корма для волков.