Гарри Поттер и три старых хрыча

За семь лет брака волей-неволей узнаешь привычки своего партнера. Одной из причин, почему Вернон планировал пить всю субботу, было ожидание триумфального возвращения Петуньи из Коукворта. Каждая чертова поездка Петуньи в этот мерзкий городишко заканчивалась скандалом. Каждая чертова поездка из шестнадцати! Чертовым грандиознейшим скандалом! И все эти чертовы шестнадцать скандалов входили в топ-20 скандалов в жизни Вернона. Не надо было быть гением, чтобы уловить тенденцию.

Но Вернон был в прекрасном настроении. Во-первых, двенадцатилетний виски Балантайнс придавал ему сил и душевной бодрости. Вернону было уже плевать на магнитные бури и на то, закончились они или нет. Во-вторых, за последние сутки он провел столько смелых экспериментов, которые, на его взгляд, окончились оглушительным успехом, что останавливаться было бы просто преступлением. Собственная смелость пьянила чуть ли не сильнее виски. В-третьих, его несколько даже эйфорическое состояние вполне могло быть адреналиновым отходняком (сам Вернон таких подробностей о биохимии человеческого организма после критических ситуаций, конечно, не знал).

В общем, Вернон был готов к приезду жены. Сцена тоже была отменно подготовлена: он сидел в кресле в гостиной, на столе стояла недопитая бутылка, дети отправлены гулять до вечера. Петунья внесла себя в комнату, как данайцы вносят дары во вражеский город — с достоинством и приятной улыбкой.

— Привет, Петти! А я вчера Дадли и Гарри выпорол, — Вернон не собирался отдавать первый ход в этой небольшой партии. Он задорно подмигнул жене и сделал приличный глоток из стакана, закрепляя успех.

При виде Петуньи в голове всплывало избитое выражение: «Даже приготовив крапленые карты для игры с жизнью, не расслабляйтесь, игра может оказаться шахматами».

— Ка… Каак выпорол? — пролепетала женщина.

— Ремнем по голым задницам, — охотно пояснил Вернон.

Пауза затягивалась. Вернон отсчитывал секунды до взрыва: семь… шесть… Петунья заторможенно обрушила свое тело на диван… пять… четыре… тело её напряглось, по лицу стала разливаться краснота… три… она напружинилась, чтобы вскочить… два…

— Кстати, я переселил Гарри во вторую гостиную. Парню, в конце концов, шесть лет. И это неприлично, что ребенок живет в чулане.

шесть… пять… расфокусировавшиеся глаза опять сузились на Верноне… четыре… три… рука тянется к вазе… два…

— А когда ты собиралась рассказать мальчику, что в одиннадцать лет его заберут в эту их школу волшебства?

одиннадцать… десять… Скрюченные пальцы сжались до того, как ваза оказалась в радиусе их захвата… девять… восемь… семь… Легкие судорожно забирают чуть-чуть воздуха, чтобы обеспечить работу мозга хотя бы по минимуму… шесть… пять… губы сжимаются в щель столь плотную, что легко бы удержала космический вакуум… четыре… три…

— Или ты вообще не собиралась говорить? Если ты думаешь, что его не возьмут, так как мальчик обделен талантом, спешу огорчить: он два часа парил над автомобильным креслом, пока мы ездили в Лондон.

пять… четыре… легкие под завязку набиваются воздухом, чтобы обеспечить голосовые связки качественным и мощным потоком для громкой и долгой речи… три… два…

— Ты ведь не завидуешь магии мальчика? Нет?

Вернон никогда не был знатоком человеческих душ, но это был его звёздный час. Просто какое-то чертово озарение (возможно, подготовленное семью годами совместной жизни).

Петунья билась в молчаливой истерике, Вернон спокойно встал с кресла и пересел на диван. Петти уткнулась в его плечо, одновременно рыдая и пытаясь бить его зажатыми в кулаки руками. Через какое-то время очень к месту пришелся недопитый Балантайнс.

— Сволочь… Тварь… Гадина… Ублюдок… Скотина… Мразь… Дебил… Дурак… — Петунья монотонно бормотала оскорбления, облокотившись на Вернона и рассматривая отвратно пошлый натюрморт на стене.

— Ты что, правда завидовала мальчишке?

— Сестре я завидовала, сестре… Она так гордилась, что её в эту школу взяли. Штуки разные умела делать. На каникулы приезжала счастливая такая и таинственная до омерзения. И вообще волшебникам жить удобнее: взмахнул палочкой, и весь дом убран. И мальчишка этот… Удобно же: постригся неудачно — зажмурился, и можно второй раз пробовать. А чего это ты его защищаешь? Тебе он, между прочим, тоже не слишком нравился!

— Это от неряшливости. Пока не переодел его, не понимал, что меня раздражало. А как новую одежду по размеру купил — мальчишка как мальчишка, даже приятный. Не хулиганит и не капризничает, в отличие от нашего Дадлика.

— Ты правда вчера их? Того?

— Правда. Они вчера оба — по отдельности, но оба — от учительницы в Британском музее сбежали. Искали с полицией, еле нашли.

— О господи, Вернон!.. — с испугом.

— Уверен, они сильно раскаиваются, — усмехнулся Вернон.

— Господи, Вернон! — в этот раз звучало осуждающе.

— Меня довели в этот день! Сначала эта чертова соседка — мисс Фиг — со своими бреднями, потом выходка Дадли — он посуду в какой-то пакости испачкал, чтобы Гарри досадить. Я и так ему разнос устроить собирался. А потом мальчишек мисс Стрит привела… Вот я и сорвался.