Гарри Поттер и узник Азкабана

Огрид, одетый в рубашку, сидел за струганным деревянным столом; немецкий дог, Клык, держал голову у него на коленях. С первого взгляда стало понятно, что Огрид много выпил; перед ним стояла кружка размером с ведро, и у него явно были трудности с фокусировкой зрения.

— Эт-та ваще рекорд, — заявил он невнятно, когда признал гостей. — Наврят у их был учитель, к'трый протянул всего один день.

— Тебя не могли уволить, Огрид! — ужаснулась Гермиона.

— П'ка нет, — горестно икнул Огрид, мощно глотнув из кружки. — Но вы абажжите, ещё уволят, п'сле Малфоя…

— Как он, кстати? — спросил Рон, когда они расселись за столом. — Рана не серьёзная, нет?

— Мадам Помфри п'клдовала над им как п'ложено, — пробубнил Огрид, — тока он всё одно, грит, помираю… агония… весь в бинтах, стонет…

— Притворяется, — сразу же определил Гарри. — Мадам Помфри лечит всё. Она в прошлом году вырастила мне кости! Но уж Малфой постарается изобразить всё что надо!

— С'бщили в пр'вленье школы, яс'дело, — пожаловался Огрид. — Грят, я начал с трудного. Над'было гиппогрифов напопожже… Над'было брать скучечервей или чёньть т'кое… Я-то думал, так будет интересно… Сам виноват…

— Это Малфой виноват, а не ты! — серьёзно сказала Гермиона.

— Мы свидетели, — поддержал её Гарри. — Ты предупреждал, что гиппогрифы не терпят оскорблений и нападают. Малфой сам виноват, что не слушал. Мы расскажем Думбльдору, как всё было на самом деле.

— Ага, не волнуйся, Огрид, мы за тебя постоим, — сказал Рон.

Слёзы текли по морщинкам в уголках жукоподобных глаз Огрида. Он обхватил руками Гарри с Роном и сгрёб их в костодробительном объятии.

— По-моему, тебе хватит пить, Огрид, — твёрдо сказала Гермиона. Она взяла со стола кружку и вышла за дверь, чтобы вылить содержимое.

— А вить она пр'ва, — согласился Огрид, выпуская Гарри и Рона. Они оба отшатнулись, потирая рёбра. Огрид тяжело поднялся со стула и нетвёрдой походкой последовал за Гермионой. Мальчики услышали громкий всплеск.

— Что он делает? — нервно спросил Гарри у Гермионы, которая только что вернулась с пустой кружкой.

— Мочит голову в бочке, — ответила Гермиона, пряча кружку.

Вернулся Огрид. Ручьи стекали по длинным волосам и по бороде. Огрид утирал воду с глаз.

— Так-та лушше, — объявил он, встряхивая головой как собака и забрызгивая всех водой. — Слуште, вы молодцы, что пришли меня утешить, я вить…

Он оборвал себя на полуслове и воззрился на Гарри, словно только что осознав, кого видит перед собой.

— ВЫ ЧЁ ТВОРИТЕ, А?! — загрохотал он, так внезапно, что ребята подскочили. — ТЕБЕ НЕЛЬЗЯ БРОДИТЬ ПО ТЕМНОТЕ, ПОНЯЛ, ГАРРИ?! А ВЫ ДВОЕ КУДА СМОТРЕЛИ? ПОЗВОЛЯЕТЕ ЕМУ!

Огрид подошёл к Гарри, схватил его за руку и поволок к двери.

— Пошли! — сердито проворчал Огрид. — Отведу вас назад в школу. Нечего ко мне по темноте шастать, ясно? Я этого не стою!

ГЛАВА 7 ПРИЗРАК В ШКАФУ

Малфой не появлялся на уроках вплоть до четверга, да и в четверг-то пришёл лишь в середине сдвоенного урока по снадобьям, на котором гриффиндорцы занимались вместе со слизеринцами. Малфой нетвёрдым шагом вошёл в подземелье, бережно неся перед собой на перевязи правую руку, всю в бинтах. Он держал себя героем, чудом уцелевшим в каком-то нечеловечески жестоком сражении.

— Ну что, Драко? — жеманно посочувствовала Панси Паркинсон. — Сильно болит?

— Да, — стоически ответил Малфой. Но Гарри заметил, как он подмигнул Краббе и Гойлу, дождавшись, когда Панси отвернётся.

— Устраивайся, устраивайся, — доброжелательно сказал профессор Злей.

Гарри с Роном обменялись хмурыми взглядами. Если бы опоздал один из них, Злей никогда бы не сказал “устраивайся”, а назначил бы наказание. Однако, в классе профессора Злея Малфою всё сходило с рук; Злей был завучем “Слизерина” и во всём отдавал предпочтение учащимся своего колледжа.

Заданием на сегодня было изготовление нового зелья, уваривающего уменьшателя. Малфой поставил свой котёл рядом с котлом Гарри и Рона, так что им пришлось готовить ингредиенты на одном столе.

— Сэр, — позвал Малфой, — сэр, мне нужна помощь, я не смогу нарезать корневища маргаритки; моя рука…

— Уэсли, нарежьте корневища для Малфоя, — не подняв глаз, приказал Злей.

Рон стал кирпичного цвета.

— С твоей рукой ничего страшного, — прошипел он Малфою.

Малфой осклабился.

— Уэсли, ты же слышал, что сказал профессор Злей; режь корни.

Рон схватил нож, подтащил к себе корни и начал грубо рубить, так, что все кусочки получились разного размера.

— Профессор, — наябедничал Малфой, — Уэсли искромсал мои корневища, сэр.

Злей подошёл к столу, поверх крючковатого носа посмотрел на корневища, а затем, из-под завесы длинных, сальных прядей чёрных волос, одарил Рона неприятной улыбкой.

— Обменяйтесь корневищами с Малфоем, Уэсли.

— Но, сэр!..

Рон посвятил аккуратному шинкованию собственных корневищ добрых пятнадцать минут.

— Без разговоров, — процедил Злей самым что ни на есть угрожающим тоном.

Рон пихнул созданную им красоту Малфою через весь стол и снова вытащил нож.

— Ах, да, сэр, мне ещё нужно очистить этот фигисмаслом, — “вспомнил” Малфой. В его голосе почти неприкрыто играл издевательский смех.