Гарри Поттер и узник Азкабана

— Таков закон волшебства, Гарри, самый загадочный, самый непостижимый. Поверь мне… придёт время, и ты будешь рад, что спас жизнь Петтигрю. Гарри не мог себе такого представить. Думбльдор прочёл его мысли.

— Я очень хорошо знал твоего отца, Гарри, и в «Хогварце», и потом, — мягко проговорил он. — Он бы тоже спас Петтигрю, у меня в этом нет сомнений. Гарри поднял глаза. Думбльдор не станет смеяться — ему можно сказать…

— Я подумал, что это папа создал моего Заступника. Я имею в виду, когда я увидел сам себя на другом берегу… я подумал, что вижу его.

— Весьма простительная ошибка, — тихо отозвался Думбльдор. — Думаю, тебе скоро надоест это слышать, но ты и в самом деле невероятно похож на Джеймса. Вот только глаза… у тебя глаза твоей матери. Гарри потряс головой.

— Глупо, что я подумал, что это он, — пробормотал он, — я же знал, что он умер.

— Неужели ты думаешь, что мёртвые, те, кого мы любили, когда-нибудь покидают нас? Не о них ли, яснее, чем когда-либо, вспоминаем мы в минуты тяжких испытаний? Твой отец живёт в тебе, Гарри, и сильнее всего проявляется тогда, когда ты нуждаешься в нём. А как бы иначе ты смог создать именно этого Заступника? Прошлой ночью Рогалис снова ступал по этой земле. Прошло некоторое время, прежде чем Гарри осознал то, что сказал Думбльдор.

— Вчера Сириус рассказал мне, что они все стали анимагами, — улыбнулся Думбльдор. — Необыкновенное достижение — а также и то, что им удалось сохранить это от меня в секрете. А потом я вспомнил, какой необычный вид принял твой Заступник, когда он повалил мистера Малфоя на квидишном матче с «Равенкло». Знаешь, Гарри, вчера ночью ты, в некотором роде, действительно видел своего отца… Ты нашёл его внутри себя. И Думбльдор ушёл, оставив Гарри наедине с его непростыми мыслями.

Кроме Гарри, Рона, Гермионы и профессора Думбльдора, никто в «Хогварце» не знал доподлинно, что случилось с Сириусом, Конькуром и Петтигрю. До конца семестра Гарри довелось услышать много различных версий на этот счёт, но ни одна из них и близко не подходила к истинным событиям. Малфой исходил яростью по поводу Конькура. Он был убеждён, что Огрид нашёл способ тайно переправить гиппогрифа в безопасное место и больше всего злобился оттого, что их с отцом обдурил какой-то дворник. Перси Уэсли, между тем, много чего имел сказать в отношении побега Сириуса.

— Если я получу работу в министерстве, я внесу много новых предложений по усилению мер магической безопасности! — говорил он единственному человеку, который его слушал — Пенелопе Кристаллуотер. Несмотря на великолепную погоду, несмотря на царившую в замке радостную атмостферу, несмотря даже на то, что им удалось совершить невозможное и помочь Сириусу сбежать, Гарри ещё ни разу не заканчивал учебный год в худшем настроении. Он, конечно, был не единственный, кто переживал увольнение профессора Люпина. Весь класс был безутешен.

— Интересно, кто у нас будет на следующий год? — мрачно поинтересовался Симус Финниган.

— Может, вампир? — оптимистически предположил Дин Томас.