Гарри Поттер: кровь Гриффиндора

— Ах пессимизм, — Рейд посмотрел Гарри в лицо. Из его глаз начисто исчез серый оттенок и на Гарри смотрели глаза цвета весеннего неба. — Ты как-то хотел знать, что именно сказал камень, да? Я скажу тебе… Когда вновь наберёт силу страшное зло, я встречу человека, которому нельзя предсказать судьбу. И с ним я должен сразиться против этого зла… И это будет после дня летнего солнцестояния. Сегодня 22 июня…

— И, мы победим? — голос Гарри сорвался.

— Да, разумеется, — рассмеялся профессор. — Добро всегда побеждает… Но, одному из нас придётся умереть.

— Может, мне, — произнёс Гарри.

— Нет, камень сказал, что выбор за мной, — твёрдо сказал Рейд, окинув его взглядом. — Я свой выбор уже сделал.

— Вы не имеете права делать такой выбор: кому жить, а кому нет! — заявил Гарри, пытаясь сдержать дрожь.

— Какой же ты ещё ребёнок, — расхохотался профессор. — Это моя жизнь. И я имею право распоряжаться ей так, как считаю нужным. Кроме того, борьба со злом для меня профессия, а для тебя — стечение обстоятельств. Я знал, на что иду. А тебе ещё жить да жить.

— Вы тоже ещё достаточно молоды, — упрямо сказал Гарри.

— Да, но всё же старше тебя… Да и у тебя другая забота. Я оставляю Академию на твоё попечение.

Гарри не нашёлся, что возразить. Рейд выпил ещё рюмку и решительно завинтил пробку.

— Я всё же не могу поверить… — протянул Гарри.

— А плохо. Очень плохо. Нас может спасти именно вера…

— Даже так? — юноша приподнял бровь. — Вера в бога?

— Нет, — серьёзно сказал Рейд. — Скорее, вера в чудо… Знаешь, чем муглы сильнее нас? Нет? Так вот, мы привыкли, что всё совершается по мановению волшебной палочки. У нас нет никакой веры вообще. А муглы, они как раз верят в чудеса. Они верили в ковёр-самолёт, и поднялись в воздух. Они верили в волшебное зеркальце, и создали телевизор… И именно они достигут почти божественного могущества. Дай только время.

— А вы верите? — спросил Гарри.

— Да. Я верю, — глаза профессора затуманились воспоминанием. — Это было шесть лет назад, когда похитили мою невесту… Я нашёл убежище этих негодяев и перебил их. Но она была уже мертва. Я готов был повеситься на первом же суку. Благо они прятались в лесу. И вот, я стоял у ручья и плакал, первый раз в жизни. А затем, я поднял глаза и увидел фею. Настоящую фею… и она мне улыбнулась…

— А дальше? — с интересом спросил Гарри.

— О, ничего такого, что ты думаешь, — вяло улыбнулся профессор. — Фей нельзя любить, ими можно только восхищаться. Но, увидеть её, это уже чудо. И я понял, что жизнь ещё не окончена, что мне есть, ради чего жить и бороться. Я научился смотреть на жизнь другими глазами. Вокруг нас полно чудес — маленьких и больших… Любовь — это чудо. Настоящая дружба тоже. Надо просто научиться их видеть.

— И, всё-таки идти в бой, заранее зная о…

— Именно так, — отмахнулся Рейд. — Я много пролил крови за свою жизнь. Но пока в этом мире существуют чудеса, он имеет право на существование, ибо в нём есть добро. Чудо ведь не может быть злым, иначе это уже не чудо. И я не считаю себя плохим человеком, поскольку я верю… И потому я без колебаний отдам свою жизнь, чтобы только остановить Вольдеморта. Это не слишком большая цена. И может, оно и к лучшему… Наше время ушло, Гарри. — Он принялся рассматривать свои руки. — Понимаешь, эти руки могли бы строить дома, или сжимать штурвал авиалайнера… Но они по локоть в крови. Неважно, во имя чего она пролита. Какой-то поворот судьбы — и лётчик Рейд и художник Реддль умерли, так и не родившись… И Вольдеморт возжаждал власти над миром, а меня воспитали для мести. И он богаче меня, он видит все краски этого мира, но просто хочет прибрать всё это к рукам, а я — который должен защищать мир, вижу только чёрное и белое. Имею ли я право судить? А я ведь только этим и занимался… Я убивал тех, кто обратил свои души и помыслы к злу. Имел ли я право это делать? Многие из них пережили какое-то разочарование или страшную потерю. Им достаточно было дать альтернативу или хотя-бы какую-то надежду. Я предпочёл убить. Это было проще. И, честное слово, я рад, что всё это кончится!

— Но почему? — спросил Гарри, пытаясь проглотить вставший в горле ком.

— Не надо, Гарри, — укоризненно произнёс Рейд. — Ты мужчина. И ты настоящий воин! Помни, мы живы, пока пямять о нас живёт в людских сердцах.

Он замолчал. Потом встал из-за стола и тяжело плюхнулся на койку. Взвизгнули пружины. Профессор повернул голову и добавил:

— Извини, испортил я тебе настроение. Но, ты сам вызвал меня на этот разговор. А теперь иди. Да, извинись за меня перед Думбльдором, ладно?

— Хорошо, — сказал Гарри, выходя из комнаты.

Дверь со скрежетом закрылась за его спиной. Юноша обернулся и посмотрел на застывший доспех, который, казалось, нагло ухмыляется своим решётчатым забралом.

— Может, всё ещё обойдётся? — пробормотал Гарри, не веря самому себе. — В конце-концов, чудеса действительно бывают…

Глава 15 Когда умирают свои