Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть третья. Месть мага (СИ)

Ещё бы нет. Тётя Петунья всегда была зависима от мнения их с дядей Верноном окружения. Насколько я знаю, моё имя в Литтл-Уингинге окружено неким ореолом таинственности и уважения именно потому, что в своё время мы с ней задумали, как преподать историю Джеймса и Лили кружку местных сплетниц. С тех пор эти старые пер… то есть пожилые леди свято уверены, что зять Петуньи работал на Секретную Службу Её Величества, а я пошёл по его стопам с самого нежного возраста, и теперь подвизаюсь там же. Поэтому в свои редкие приезды к тётушке я по её настоятельной просьбе играю этакого Джеймса Бонда — этому очень способствует мой винтажный «Хорьх», костюм ценой в годовую зарплату среднего английского служащего и стильные очки в тонкой золотой оправе с притемнёнными стёклами. Никогда бы не подумал, что этакое прокатит, но ведь прокатывает же, что лишний раз подтверждает тот факт, что средний британец, как и средний француз, и средний швед, к примеру, мыслит штампами и стереотипами. Русских я не касаюсь, русские — это не нация, а один сплошной апофеоз непредсказуемости. Именно поэтому лощёному выглаженному западному мышлению так сложно принять русских такими, как они есть… Но что-то меня опять потянуло в сторону, как в старые добрые времена.

Во всяком случае, мы договорились до того, что мы с Конни сначала завозим Вернона и Петунью домой, Дадли же отправляется в Гринготтс вместе с Сусанной, Лорел и Вайолет. Там он заключает договор с гоблинами о восстановлении мэнора Кэрроу и возвращается назад в Поттер-мэнор, а вечером отбывает в Литтл-Уингинг. Для того, чтобы он без помех мог навещать Сурию, я выдал кузену именной многоразовый портключ, а умница Сусанна тут же добавила:

— Сурия, милая, не можешь ли ты немного побыть с Джейми, пока мы будем в банке? Таффи, конечно, прекрасно справляется, но ему будет приятно…

Сурия закивала, и я успокоился окончательно. Милый, солнечный Джейми отгонит мрачные мысли от кого угодно…

В общем, после всех этих перипетий я очень порадовался тому, что наш «Хорьх» приземлился в Хогсмиде за час до назначенного времени. Остаток пути до школы он проехал, как обычная машина, и минут через пять я притормозил перед воротами Хогвартса.

Конни грациозной ланью покинул машину и сначала улыбнулся:

— Погода хорошая, правда, Гарри? — а потом нахмурился:

— Гляди, вот уж кого я меньше всего хотел видеть…

Я вздохнул. Макмиллан и Финч-Флетчли торчали у ворот и злобно поглядывали в нашу сторону. Злы за приятеля? Наверняка… Вся история с вымогательством и мошенничеством Смитов уже успела попасть в «Пророк», да и моё имя там наверняка упоминалось. Вот не может наша пресса лишний раз пройти мимо имени Избранного, чтобы не напомнить о моём существовании… Единственное, что меня теперь всегда упоминают максимально корректно и только в положительном ключе… Уж не знаю, с чего главный редактор «Пророка» решил, что та парочка баньши, которая по ночам повадилась исполнять под окнами его квартиры свои жалобные плачи вперемешку с матерными лимериками Пивзова сочинения, была послана мною? Мне тогда ещё баньши так хорошо подчинить не удавалось, это Сири, ужасно любящий газетчиков ещё с Азкабанских времён, проникся… Ну да, идея была моя, каюсь… Ну так кто этому журналюге злобный Буратино? Ему объясняли, что Избранного трогать не надо? Объясняли. Деньги на развитие газеты давали? Давали. Так нечего было бросаться намёками на то, что я, якобы, являюсь новым воплощением Тёмного Лорда. Мы с Сири намёков не понимаем, нам надо прямо говорить…

— Поттер, — прошипел подошедший Макмиллан, — что, отправил Захарию в Азкабан и радуешься?

— И тебе здоровья, Макмиллан, — меланхолично ответил я, — даже больше, чем требуется.

После этой фразы Финч-Флетчли, явно желавший повторить манёвр приятеля, резко передумал и обратил внимание на пролетающую в ясном голубом небе стаю пикси. Отроились, видимо, теперь место для нового гнезда ищут…

— С чего мне радоваться-то? — продолжил изгаляться я. — Я, как действующий Лорд, налоги плачу. В том числе и на содержание Азкабана. Лишний заключённый — лишние расходы. И, кто бы что ни говорил, я, в отличие от нашего дорогого покойного бывшего Председателя Визенгамота, никого в Азкабан не засовываю. Это решит суд — самый гуманный суд в мире!

Последнее вышло несколько пафосно, но Макмиллан шарахнулся от меня, и оба приятеля, враз забыв о претензиях, поспешно отошли подальше. Нет, всё-таки к седьмому курсу кое-какие мозги у них появились.

«Не-а, это инстинкты сработали, — хихикнул Конни. — А теперь — держись, Гарри!»

И в этот самый момент мне на шею бросился белокурый вихрь по имени Луна Лавгуд.

— Гарри-Гарри-Гарри! — радостно защебетала девушка. — Ты приехал! Нарглы сказали мне правду!

— А косоухие синюки? — весело спросил я, когда меня наконец-то перестали обнимать и тискать.