Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая (СИ)

— Тот факт, что мои родители всё-таки должны были получить разрешение на выезд, — мрачно сказал я. — Думаю, что Джеймс так хотел спасти жену и сына, что был согласен пожертвовать ценнейшим родовым артефактом. Поэтому он и составил распоряжение настолько двусмысленно — чтобы после отъезда семьи Поттеров Дамблдор мог оставить мантию у себя. Но он недооценил старика. Живые Поттеры ему были не нужны, а тот факт, что я выжил, оказался неприятным сюрпризом. Но я задаюсь вопросом… Что мешало ему просто придушить меня по-тихому и показательно оплакать гибель прекрасной семьи, истинных сторонников Света?

— И что же? — испуганно прошептал Конни. — Ты ведь не решил, что он тебя пожалел?

— Дамблдор? Пожалел? — зло усмехнулся я. — Помнишь ту лабораторию и по чьей вине ты там оказался? Тебя он пожалел? Моих родственников он пожалел? Тетю Мардж, которую безжалостно лишили магии, он пожалел? Детей твоей тёти Беллатрикс и её саму он пожалел? Конни, хороший мой, Дамблдор и жалость — это два взаимоисключающих понятия. А за то, что я остался жив, мне нужно поблагодарить двоих. Хагрида и Грюма. Грюм — мутная личность, играющая в свою собственную игру, но оказался в Годриковой Лощине сразу после гибели Поттеров — подал сигнал тревоги рухнувший Фиделиус, и он видел, что я жив-живёхонек. А Грюма просто так не подловишь, он даже старому другану Альбусу не доверяет. Поэтому он отдал меня прилетевшему на мотоцикле Сири Хагриду…

Хотя Хагрида Дамблдор, похоже, послал не за этим, а затем, чтобы полувеликан показательно порыдал над развалинами. А тот принял всё за чистую монету и со мной на руках отправился прямиком к Дамблдору. У своей тёти на крыльце я появился только через сутки, и что со мной было в эти сутки, ведомо только Дамблдору.

— Но почему он не убил тебя тогда, если мог? — прошептал Конни. — Грюму мог бы наврать, что на тебе было какое-то проклятие, и ты не выжил.

— Хагрид, — повторил я. — Он видел, что со мной всё в порядке. Ну, кроме шрама, конечно… И он бы не понял, если бы я внезапно скончался. Про проклятие не проканало бы, а Империо и Обливиэйт на полувеликанов не действуют.

— Но откуда ты всё это узнал? — удивился Конни.

— От Грюма, — ответил я, — думаешь, я зря терпеливо слушал его аврорские байки, когда он таскался в домик дяди Альфарда? Понятное дело, что он в целом этого не озвучивал… Но я же хороший мальчик, вот он и позволял себе иногда сболтнуть лишнего. Там словцо, здесь намёк… А я сложил два и два и получил почти полную картину моего перемещения к Дурслям из дома родителей в Годриковой Лощине. Только вот сутки из неё выпадают. Те самые сутки, которые я провёл в обществе нашего Светлейшего. И он не мог не знать…

Ник предостерегающе взглянул на меня, и я осёкся. Блин, о крестражах Конни не знает… и не буду я ему пока об этом говорить. Не потому, что не доверяю, а потому, что если его подловит Дамблдор, то кранты тогда всей нашей затее.

— Что не мог? — переспросил Конни.

— Не мог не знать, что я всё-таки нуждаюсь в помощи. Но он ничего не сделал. Тётя вспоминала, что, когда она подняла меня с крыльца, шрам кровоточил.

Конни вздохнул и пододвинулся ко мне поближе. Вот успокаивает он меня одним своим присутствием, а то в последнее время мысли о Величайшем и Светлейшем у меня какие-то кровожадные… Нельзя так. Добрее надо быть… и на кол сажать с улыбкой… Стоп. Хватит.

— Давайте спать, — предложил я. — И ещё. Мне нужно на Гриммо, надо завтра связаться с Сири, пусть найдёт предлог, чтобы забрать меня из школы. Надо спасать нагёныша. Если ему снова отдадут приказ кому-нибудь навредить, то это всё может плохо кончиться. А если Кайшесса не будет в школе — одной проблемой у нас точно будет меньше. Хозяин точно не побежит в Визенгамот жаловаться на пропажу.

Конни и Ник переглянулись и хихикнули. Потом Ник выдал:

 — Простите, уважаемый, а что у вас украли?

— Змеюююю… большуююю… очень злуююю… — хихикнул в ответ Конни.

Глядя на них, я невольно и сам расхохотался. Да уж. Спелись.

— Мы подумаем об этом завтра, — перефразировал Ник незабвенную Скарлетт О’Хара. — Надо хоть немного поспать. Кстати, Гарри, у тебя ещё осталось Бодрящее? Боюсь, что без него мы завтра будем ни на что не годны.

— Ага… — пробормотал я и вырубился. Так мы и уснули втроём на моей кровати. Потом вроде бы к нам подтянулись Нагайна с Пашей и кошачья банда. В итоге стало тепло и спокойно. Хотя пробуждение было… Мммм… Хорошо, что у меня всё-таки было Бодрящее зелье.

Ранний подъём, душ, Бодрящее зелье, пробежка — и вот мы уже как новенькие. На пробежке Гермиона рассказала нам последние слухи Хогвартса — хорошо всё-таки иметь в друзьях Лав-Лав, эта девица, хоть и угодила на Равенкло, но знает всё и обо всех. Я уже подумал, что стоит её как-нибудь завербовать и сделать ответственной за разведку и контрразведку.