Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая (СИ)

И началось это ещё со второго курса, когда к столу Равенкло, медленно сняв Распределяющую Шляпу, задумчиво прошла хорошенькая белокурая девочка с огромными серыми глазами. Да-да… это была Луна Лавгуд. И за первую неделю она сумела капитально вынести мозг всему факультету, единственные, кто мог общаться с Луной без ущерба для своей психики, были декан Филиус Флитвик, чей разум, строго говоря, был человеческим только наполовину, и… Гермиона Грейнджер с её великолепной памятью и безупречной логикой.

На удивлённые вопросы — как и почему, Гермиона невозмутимо отвечала:

— Это как геометрия. Понимаете, есть классическая геометрия Евклида — простая и понятная. Это мышление большинства людей. Можно изучить только начала, можно пойти дальше — но классическая геометрия останется классической. Но есть другая геометрия, её изобрёл русский учёный Лобачевский. Она сильно отличается от классической, но геометрией от этого быть не перестаёт. Так и Луна… Она думает по-другому… но это очень интересно. И её способ мышления — это не сумасшествие и не глупость. Он просто другой.

Понимали размышления Гермионы не многие, но ко второму курсу она уже прочно снискала себе славу лучшей ученицы факультета, к ней благоволил Флитвик, а в друзьях числились и Малфои, и запасной Избранный Невилл, и кузен Гарри Поттера Дадли Дурсль, и очень загадочный гриффиндорец (больше похожий, по мнению некоторых, на слизеринца) Ник Мэннинг, и Рон Уизли… и сам Избранный, то есть я. Так что с ней никто связываться не рисковал, а когда Герми взяла под своё крыло первокурсницу, над которой начали нехорошо подшучивать… то шутки прекратились, как по мановению волшебной палочки. То есть канонных краж обуви, одежды и письменных принадлежностей не было и в помине, попытку кого-то из недоумков обозвать Луну «полоумной» пресекли немедленно и жёстко… и вся школа имела честь наблюдать отменное знание мисс Грейнджер некоторых специфических сглазов.

Баллов с Гермионы тогда сняли немерено, но я не слышал, чтобы её хоть кто-то с факультета этим упрекнул. И правда — парочка помянутых недоумков с рыбьими хвостами, орлиными клювами вместо ртов и покрытой бородавками лягушечьей кожей пролежала в Больничном крыле неделю. Дело свели вничью, если учесть, что один из них бросил в Гермиону Секо, а второй — Риктусемпру. Но больше такого не повторялось.

Кстати, Гермиона попросила нас разрешить Луне заниматься вместе… и мы разрешили. Уж слишком умоляющим сделался взгляд Драко. И не пожалели. Память у девочки была отличная, училась она хорошо, а арсенал известных заклинаний был бы неплох даже для сдающего СОВы пятикурсника. А рассказы о Морщерогих кизляках, Дрянношмыгах и Мурлокомлях были даже забавны.

Постепенно Драко, Луна и Гермиона стали довольно много времени проводить вместе. Они ходили на опушку Запретного леса кормить фестралов, опробовали у озера сделанную Луной из глины дудочку, чтобы приманить Гигантского Кальмара… Кальмар не выплыл, всплыло вверх брюхом несколько крупных щук и две живые русалки мужского пола с копьями, что-то верещавшие на своём языке. Однако когда Луна обратилась к ним на том же языке, они быстренько собрали щук, преподнесли их девочке на огромном листе водяного растения из тропиков, неведомо как прижившегося в Чёрном озере и, дружно поклонившись, плюхнулись восвояси. Щуки, зажаренные домовиками, оказались на диво вкусными, каждому из нашей компании досталось по кусочку… На зельеварении Луна варила жуткое варево угольно-чёрного цвета, по консистенции напоминавшее битум, которое в последний момент становилось именно тем зельем, которое в данный момент проходили на уроке, причём идеально сваренным. Как это получалось — не понимал никто, но факт оставался фактом. На Рунах девочка украсила доску замысловатой цепочкой, и из доски в тот же момент полезло что-то с огромными щупальцами, жутко при этом завывая. Хорошо, что профессор Рун вовремя стёрла парочку знаков, и доска вновь стала самой обычной доской…

Луна пекла печенье в форме ежиков и кормила им довольных домовиков… Луна шила совершенно жуткие балахоны из разных кусков материи, украшая их хрустальными подвесками от маггловской люстры и пунцовыми лентами, и мастерила серьги из всего, что подворачивалось под руку — причём кошмарные одёжки выглядели довольно изысканно, а серьги из подставок под пивные кружки смотрелись, как эксцентричная выходка знатной дамы. Луна обожала летать без метлы… Луна могла взглядом превратить тыквенный сок в яблочный… Луна по ночам вышивала изображение Иглобрюха Ирландского на рубашке, предназначенной в подарок любимому папочке… Почему по ночам? Потому что, как она уверяла, Иглобрюх Ирландский непременно приходил ночью под окна башни Равенкло, чтобы потанцевать при свете звёзд, а она не могла вышивать иначе, как с натуры… То, что танцующего Иглобрюха видела только она, девочку совершенно не смущало. Луна…