Гарри Поттер, неучтённый фактор и всё остальное. Часть вторая (СИ)

Многие охнули. Для абсолютно большинства учеников пять тысяч галеонов — сумма очень серьёзная. Да что там… За три тысячи можно купить неплохой магический домик в местечке вроде Годриковой Лощины, а за остальные галеоны — лет пять ни в чём себе не отказывать. А уж о бедности рыжего семейства знала даже Миссис Норрис.

— Однако, — неторопливо продолжил Дамблдор, — Лорд Прюэтт предложил мальчикам альтернативный вариант решения проблемы. Фред и Джордж Уизли отправляются в Прюэтт-мэнор для, как он выразился, «отработки долга, воспитания и вразумления» и вернутся в Хогвартс только после Рождественских каникул.

— Засада! — за нашим столом схватился за голову Оливер Вуд. — Нужен срочный повторный отбор в команду!

Анджелина Джонсон и Ли Джордан погрустнели и опустили глаза. А вот Алисия Спиннет ехидно сказала вполголоса:

— Давно пора было! Надеюсь, старый Лорд Прюэтт вправит мозги этим двум кретинам!

— Алисия! Как ты можешь? — возмутилась её соседка, чьего имени я не запомнил.

— А что? Забыла, как твоя сестра младшая с Равенкло от их конфетки блевала так, что её в Больничное Крыло отвели? — огрызнулась Алисия. — Поделом придуркам! Я им давно говорила, что они когда-нибудь нарвутся, вот и нарвались! Извини, Перси, ничего личного, но твои братья сами виноваты!

Лично мне такой расклад был только по нраву — близнецы, как мощные генераторы дурных затей и любители совать нос не в своё дело, могли серьёзно попортить нам карму. А в воспитательные таланты Лорда Прюэтта я верю, хоть и вышел у него с Молли явный прокол. Так что… и баба с возу, и волки сыты.

Перси уныло кивнул, и за столом наступило мрачное молчание. Алисия же, фыркнув, как обиженная кошка, с ожесточением принялась терзать бифштекс на своей тарелке. А мы быстренько покончили с едой и подождали Перси, который собрал первокурсников, чтобы отвести нас на занятия к Амбридж. К счастью, аудитория, в которой находился класс Каллиграфии, была на первом этаже, и нам не пришлось преодолевать несколько лестниц кряду.

Хогвартские лестницы, как и тыквенный сок, кляли практически все авторы фанфиков, и я на собственном опыте убедился, что они правы. Простой переход с этажа на этаж порой превращался в опасное путешествие аж по трём-четырём лестницам, а уж эти исчезающие ступеньки… Понятное дело, курсу к третьему-четвёртому студенты это замысловатое расположение выучивали наизусть, а уж застрявших в ступеньках первачков и второкурсников пробегавшие мимо старшие освобождали одним взмахом палочки, не обращая внимания на факультетскую принадлежность, но всё равно неприятно…

Так что перспектива лишний раз никуда не идти по лестницам нас троих малость порадовала. Но, войдя в класс Каллиграфии и узрев профессора Амбридж, я понял, что это, скорее всего, единственная радость, которую я получу от занятия.

Нет, к самому кабинету у меня претензий не было — светлый, просторный, с индивидуальными партами на одного человека и плакатами, развешанными по стенам. Не с дурацкими котятами, а именно с рабочими плакатами, изображавшими способы написания букв пером, правильную постановку руки при письме, образцы красивого почерка и посадку пишущего. Как будто в первый класс попал.

А вот сама профессор, вошедшая, когда мы расселись, у меня тёплых чувств не вызвала. Ну да, я её знал, она навещала нас с Сири в домике дяди Альфарда как служащая Министерства, но как-то я не думал, что всё настолько запущено. А сейчас я просто изумился — как женщина умудрилась так изуродовать сама себя с помощью минимума доступных средств? Невысокая, коренастая и не слишком симпатичная, на вид лет сорока, волшебница была одета в розовую кофточку с большим бантом, лиловую юбку и фиолетовые, с золотыми пряжками, туфли. А ещё эта женщина явно не знала меры в украшениях — в ушах серьги с громадными рубинами, ожерелье с рубинами же, перстни с камнями почти на каждом пальце руки, браслеты с красивым абстрактным узором на пухлых запястьях… И, словно вишенка на торте — головной убор, очень сильно напоминающий тюрбан канонного профессора Квирелла, только весёленького ярко-розового цвета.

Мы с хаффлпаффцами, взглянув на это великолепие, просто онемели. А мадам профессор улыбнулась нам такой ласковой улыбкой, от которой бы залез на дерево и голодный людоед, и пропела тонким противным голоском:

— Здравствуйте, дети!

— Здравствуйте, профессор Амбридж, — не очень стройно ответила аудитория.

— Нет-нет, так не пойдёт! — подняла женщина пухлую ладошку. — Поприветствуйте меня как подобает — хором и громко!

— Здравствуйте, профессор Амбридж! — гаркнули мы хором, так что дрогнули висюльки на большой хрустальной люстре, с какого-то перепугу украшающей класс. Я покосился на Томми-Ника, похоже, он решил повеселиться и невербально усилил громкость наших голосов. Но тот был спокоен, как дохлый лев. Думаю, что бывший Тёмный Лорд таких Амбридж мог бы дюжину слопать на завтрак без соли и лука, но сейчас хороший мальчик Ник Мэннинг просто решил повеселиться.

Амбридж то ли не поняла издёвки, то ли решила не усугублять. Она улыбнулась ещё более приторно и сказала: