Гарри Поттер. Полная коллекция

Профессор Макгонаголл тоже была ох как непроста. Гарри оказался прав: перечить ей не стоило. Строгая и умная, она на первом же занятии, едва разрешив сесть, сделала им внушение:

– Превращения – самое сложное и опасное колдовство, которое вам предстоит изучать в «Хогварце», – сказала она. – Поэтому все, кто будет валять дурака, покинут мой класс и больше сюда не вернутся. Я вас предупредила.

После чего превратила стол в свинью и обратно. Это произвело колоссальное впечатление, и всем не терпелось начать, но вскоре стало ясно, что делать из мебели животных им не придется еще очень долго. Они усердно записывали сложные объяснения, а потом каждому выдали по спичке и велели превратить ее в иголку. К концу урока лишь Гермиона Грейнджер смогла добиться хоть каких-то результатов; профессор Макгонаголл показала всему классу, что спичка стала серебряная и острая на конце, и одарила Гермиону редкой улыбкой.

Все с нетерпением ждали первого урока по защите от сил зла, но занятия у профессора Страунса оказались какой-то нелепицей. В классе оглушительно пахло чесноком – по слухам, чтобы отпугнуть вампира, который напал на Страунса в Румынии, – профессор опасался, что вампир непременно за ним вернется. Тюрбан, объяснил он ученикам, ему подарил один африканский принц в благодарность за избавление от хулиганствующего зомби, но класс как-то не поверил этой истории. Во-первых, когда любопытный Шеймас Финниган стал расспрашивать о битве с зомби, профессор Страунс покраснел и заговорил о погоде, а во-вторых, тюрбан странно пах – близнецы Уизли утверждали, что и там полно чеснока для круглосуточной защиты профессора Страунса.

Гарри с облегчением понял, что не так уж отстает от других. Многие первоклассники были из семей муглов и, как и он, еще недавно понятия не имели, что они колдуны и ведьмы. А учить приходилось так много, что даже у Рона фора была невелика.

Пятница стала для Гарри и Рона великим днем: им удалось попасть на завтрак в Большой зал, ни разу не заблудившись.

– Что у нас сегодня? – спросил Гарри, посыпая овсянку сахаром.

– Первая пара – зельеделие со слизеринцами, – ответил Рон. – Злей в «Слизерине» куратор. Говорят, он им во всем потворствует – ну, посмотрим.

– Хорошо бы Макгонаголл потворствовала нам, – сказал Гарри. Профессор Макгонаголл, хоть и была куратором «Гриффиндора», вчера по уши загрузила своих домашней работой.

Прибыла почта. Сейчас Гарри уже привык, но в первое утро оторопел, когда в Большой зал во время завтрака влетела добрая сотня сов и закружила над столами, разыскивая хозяев, а потом побросала им на колени письма и посылки.

До сих пор Хедвига ничего не приносила – лишь иногда подлетала и пощипывала Гарри за уши или клевала гренки, а затем улетала спать в совяльню с остальными птицами. Нынче же она уселась между вазочкой с джемом и сахарницей и бросила записку Гарри на тарелку. Тот немедленно вскрыл послание. Очень кривыми каракулями там было написано:

Дорогой Гарри,

Знаю, что в пятницу после обеда ты свободен, не желаешь ли попить со мной чайку, часика в три? Расскажешь про первую неделю в школе. Шли ответ с Хедвигой.

Огрид

Гарри одолжил у Рона перо, нацарапал «Конечно, хочу, увидимся» на обороте листка и отослал Хедвигу.

Перспектива чаепития с Огридом пришлась очень кстати, иначе урок зельеделия стал бы совсем невыносим: до сих пор ничего отвратнее с Гарри в школе не случалось.

На пиру в честь начала учебного года Гарри показалось, что профессору Злею он не понравился. К концу первого урока зельеделия Гарри понял, что был неправ. Он не просто не понравился Злею – тот его прямотаки возненавидел.

Занятия проводились в одном из подземелий. Там было гораздо холоднее, чем в самом замке, и мурашки бегали бы по телу в любом случае – даже без заспиртованных животных, что плавали в банках, выстроившихся на полках вдоль стен.

Злей, как и Флитвик, начал урок с переклички и тоже сделал паузу на фамилии Гарри.

– Ах да, – тихо проговорил он, – Гарри Поттер. Наша новая… знаменитость.

Драко Малфой и его дружки Краббе и Гойл захихикали в ладошки. Злей закончил перекличку и оглядел класс. Глаза его были черны, как у Огрида, но в них ничего не теплилось: они были пусты и холодны, словно темные норы.

– Вы пришли сюда изучать точную науку и тонкое искусство приготовления волшебных снадобий, – начал он почти шепотом, но ученики ловили каждое слово: как и профессор Макгонаголл, Злей владел даром без труда завладевать вниманием. – Поскольку здесь не требуется глупо махать палочками, многие из вас, пожалуй, не поверят, что это магия. Едва ли вы сумеете оценить красоту тихо кипящего котла и мерцающих испарений, нежную силу жидкостей, что крадутся по человечьим венам, околдовывают ум, порабощают чувства… Я научу вас бутилировать славу, заваривать отвагу, даже закупоривать смерть… если вы не такие же куриные головы, каких мне обычно приходится учить.