Гарри

Было все еще светло. Я подошла к окну, чтобы задернуть шторы. Золотые тени и косые солнечные лучи вытягивались по садовой траве. А рядом длинная и узкая, ярко очерченная тень мальчика у куста белых роз.

Словно безумная, я распахнула окно и закричала:

— Гарри! Гарри!

Мне даже показалось, что я увидела что-то рыжее, мелькнувшее на белом фоне, что-то очень похожее на мальчишескую голову. И снова — ничего.

На следующий день я решила отправиться в свое тайное путешествие. На автобусе добралась до города и двинулась в направлении большого мрачного здания, в котором не была уже больше пяти лет. В те времена мы как раз встречались с Джимми. Верхний этаж здания принадлежал Обществу по усыновлению "Грейторн". Я преодолела четыре пролета и постучалась в знакомую дверь с облупившейся краской.

Навстречу мне поднялась мисс Клизер — высокая худая седовласая женщина с милой улыбкой. У нее было приятное, доброе лицо со странно изогнутыми бровями.

— Миссис Джеймс, как я рада снова видеть вас. Как поживает Кристина?

— Спасибо, мисс Кливер, с ней все в порядке. Пожалуй, я сразу перейду к делу. Я знаю, что обычно вы не рассказываете усыновленным детям, кто были их родители, и наоборот, но мне просто необходимо знать, кто такая Кристина.

— Извините, миссис Джеймс, — начала она, — но наши правила…

— Позвольте я расскажу вам свою историю, и тогда вы сами поймете, что мною движет не простое любопытство.

Я рассказала ей про Гарри.

Когда я закончила, женщина кивнула:

— Действительно, странная история. Очень странная. Что ж, миссис Джеймс, ради вас я пойду на нарушение наших правил. Так уж и быть, расскажу вам "на ушко", откуда к нам прибыла Кристина.

Она родилась в очень бедной части Лондона. В семье было четверо: отец, мать, сын и сама Кристина.

— Сын?

— Да. Ему было четырнадцать лет, когда… когда это случилось.

— Что случилось?

— Давайте я с самого начала все расскажу. Кристина, в общем-то, была нежеланным ребенком. Вся семья ютилась в одной комнате под самой крышей старого дома, который, как я считаю, давно уже надо было закрыть за ветхостью. Даже для троих было тесновато, ну а когда родился второй ребенок, их жизнь вообще стала походить на кошмар. Мать представляла собой довольно невротичное существо, неряшливое, несчастное и чересчур толстое. Родив дочь, она практически сразу же охладела к ней. Мальчик же, напротив, буквально с первых дней боготворил маленькую сестренку. Даже школу прогуливал, чтобы лишний раз побыть с ней.

Как-то утром, еще было очень рано, женщина, которая жила на первом этаже, увидела, как мимо ее окна что-то быстро пролетело вниз, и тотчас же раздался звук ударившегося о землю тела. Она выглянула наружу. На земле лежал мальчик, сын этих непутевых родителей. В руках он сжимал тело Кристины. Шея мальчика оказалась сломана. Он скончался. Лицо Кристины все посинело, но она продолжала слабо дышать.

Женщина подняла крик, перебудила всех, вызвала врача и полицию, после чего все бросились наверх. Им пришлось выламывать дверь, — она была заперта изнутри. Несмотря на то, что окна в комнате были открыты настежь, в нос им ударил сильный запах газа.

На кровати лежали супруги, а рядом валялась написанная рукой мужа записка:

"Я не могу больше этого выносить. Я убью их всех. Другого выхода у меня нет".

Полиция предположила, что он запер дверь изнутри, закрыл окна и открыл газ — семья к тому времени уже спала, потом лег рядом с женой, потерял сознание и умер. Но его сын, очевидно, проснулся. Возможно, он попытался отпереть дверь, но безуспешно. Кричать уже не было сил — единственное, на что его хватило, это распахнуть окна и броситься вниз, сжимая в объятиях обожаемую сестренку.

— Получается, он сам погиб, а ее спас? — спросила я.

— Да, это был очень смелый мальчик.

— А может, он не столько пытался спасти ее, сколько взять с собой? О Боже! Как дико это звучит, как несправедливо. Извините, мисс Кливер, я не хотела… А скажите, мисс Кливер, как звали мальчика?

— Мне надо будет посмотреть записи, — она кивнула в сторону одного из своих многочисленных досье и, покопавшись в нем, наконец произнесла: Фамилия их была Джонс, а четырнадцатилетнего подростка звали Гарольд.

— И у него были рыжие волосы? — пробормотала я.

— Этого, миссис Джеймс, я не знаю.

— Но это Гарри. Этот мальчик был Гарри. Что все это значит? Я ничего не понимаю.

— Все это, конечно, непросто, но, как мне представляется, глубоко в своем подсознании Кристина постоянно помнила Гарри, своего давнего компаньона по детству, даже младенчеству. Мы обычно не склонны считать, что у маленьких детей хорошая память, но где-то в потаенных уголках их маленьких головок могут скрываться самые неожиданные образы. Кристина не выдумала этого Гарри — она помнит его. Настолько отчетливо помнит, что почти смогла вернуть его назад к жизни.

— Не могли бы вы дать мне адрес того дома, где они жили?