Гарторикс. Перенос

Не отрываясь от блестящих жирных губ азиата, Мия нащупала наушники на столе у себя за спиной. Голос у азиата оказался менее красочным, чем внешность. Это было не очень хорошо: исследования показывали, что 32.8 % мужской аудитории слушали, а не смотрели финалы, параллельно занимаясь домашними делами. Мия сделала пометку в планшете.

– …для меня стал развод, – промямлил у нее в голове азиат. – Я набрал шестьдесят четыре килограмма, потому что перестал выходить из квартиры… потому что… жена теперь живет с нашей соседкой, и… я боюсь…

Губы у него задрожали. Азиат легко плакал – это было хорошо: 74.9 % женской и внегендерной аудитории смотрели финалы ради сильных эмоций. Мия сделала соответствующую пометку.

– …боюсь встретить их в лифте… – наконец выдавил из себя азиат и зарыдал в голос.

Следующие пятнадцать минут были наполнены всхлипами, откашливанием и сморканием. Мия нахмурилась и удалила предыдущую пометку: азиат плакал не легко, а постановочно и, вероятно, врал про причину своего ожирения.

Мия промотала запись вперед. В своей анкете каждый кандидат должен был ответить на вопрос, который неизбежно прозвучит на Арене: «Почему вы хотите на Гарторикс?». По статистике, 68.6 % кандидатов с разводом в анамнезе хотели начать новую жизнь там, где ничто не будет напоминать им о прошлых ошибках. Это был честный, но скучный ответ, который радикально снижал коэффициент состязательности: активное ядро аудитории Лотереи было насмотренным и всегда голосовало за оригинальность.

– …потому что… я хочу… – азиат вдруг подобрался на табуретке и посмотрел на Мию в упор. В заплывших глазах мелькнуло нечто, от чего Мия сразу покрылась холодным потом.

С усилием шевеля сведенными челюстями, азиат произнес дрожащим от ненависти голосом:

– Я. Хочу. Новое. Тело.

У бодинегативных кандидатов, выбиравших вес в качестве основной состязательной стратегии, это был один из самых частых ответов. Но градус ненависти, которую испытывал к себе этот человек, поразил Мию. Конечно, он врал. Ему было наплевать на бывшую жену, соседку и всех людей вместе взятых. Он просто не мог больше находиться внутри своей собственной кожи.

Это было знакомое чувство. В клинике Мия расцарапала себе ноги и руки, пытаясь выбраться из себя, – потому что всё, чем она была изнутри и снаружи, каждая мелочь напоминала ей даже не про сына, которого она потеряла, а про то, как она сказала: «Аэротакси опустится пониже», – и все согласились.

На столе мелодично тренькнул интерком, и Мия отвернулась от азиата вместе с креслом. Это был Колин из отдела регистрации номеров. Он просил ее быть на звонке по утилизации.

Поступающие в «Кэл-Корп» номера жестко квотировались. Передавая полученный номер в Лотерею, человек отказывался от Переноса навсегда. В договоре, который он подписывал еще в Центре Сновидений, на всякий случай был пункт о том, что «Кэл-Корп» гарантирует возврат номера, если он не будет использован в финале, но вся тщательно выстроенная система квот, состязательности и дедлайнов была направлена на то, чтобы успеть распределить все полученные номера до того, как по ним подойдет срок Переноса.

Этим занимались несколько огромных конвейеров Шоу-центра, в которых крутились десятки тысяч сотрудников и миллионы людей, жаждавших обрести вечную жизнь.

Отдел рекламы, занимавший целый гигантский корпус Церебра, разрабатывал планетарные кампании по продвижению концепции вечной жизни и повышению привлекательности Гарторикса среди населения. От их усилий зависело количество кандидатов – а значит, и объем номеров, который Лотерея в принципе могла переварить.

Отдел по работе с клиентами в корпусе Клио обрабатывал заявки и отсеивал кандидатов, оставляя только тех, чей коэффициент состязательности был выше среднего. Дальше эти кандидаты попадали в Амальгаму, в каталог отдела политкоррекции, где их шансы на выигрыш обсчитывались по сложной формуле с учетом всех вводных: гендера, цвета кожи, семейного наследия, социального положения, выбранной состязательной стратегии, физических и психических особенностей и т. п.

Параллельно в корпусе Эвтерна регистрировались поступившие номера и рассчитывались квоты и расписание финалов – так, чтобы их хватило на весь активный номерной фонд. Там же, в Эвтерне, следили за соотношением поступивших и использованных номеров и назначали экстренную утилизацию, когда это соотношение грозило нарушиться.

Экстренная утилизация означала внеурочную работу всех отделов: выпуск финала надо было подготовить за несколько дней, хотя обычно на это уходило не меньше двух недель.

Мия взглянула на экран: до звонка оставалось одиннадцать минут.

Утилизацией занимались начальники отделов: назначение внеурочных финалов было связано с пересчетом квот и перераспределением номерного фонда между разными отделами. Мия как старший политкорректор отвечала за подбор кандидатов для праймовых финалов с учетом максимально возможных коэффициентов состязательности. Статистикой отдела политкоррекции занимался Айра, ее начальник. У Мии не было даже доступа к этим цифрам.