Гарвардский баг

— Хотела убедиться, что у тех, кто нанял Мирошкина, нет доступа к какой-нибудь еще информации. Я и тебе по этому же поводу звонила, помнишь?

— Помню, — прозвучало достаточно холодно. Матушка все еще разыгрывала карту обиженной. Это у нее появилось после развода. И в первое время даже казалось забавным.

— Мам, прекращай дуться, пожалуйста. Извиняться еще раз я не буду, — усмехнулась, понимая, что почва под ногами теперь стала тверже.

— Мне твои извинения не нужны, — снова холодно и гордо.

Ага. Очень тонкая манипуляция, да-да…

— Мам, — протянула. — Не накручивай себя, пожалуйста. У меня все хорошо. Я много ем, нормально сплю и вообще сейчас загородом рядом с очень привлекательным мужчиной.

В этот раз переключилась она легко. Возможно, потому что сама хотела. Говорю же, стеклянные шары и все дела…

— С мужчиной? — тут же оживилась матушка. — Как зовут? Он с работы? А как с заработком?

Я покосилась на игреневого, мирно стоящего на привязи, усмехнулась. Вообще зря его, конечно, под седлом оставила, надо возвращаться назад.

Поднялась на ноги, продолжая слушать бесконечные мамины вопросы, отвязала коня. Выдержка покинула, когда родительница спросила, уверена ли я, что мужик нормальный. Я прыснула и расхохоталась.

— Его Варяг зовут, мам, — выдавила сквозь смех. — И он потрясающей красоты жеребец.

— Жеребец? — переспросила матушка. И пока она зависала, я убрала телефон в карман и вскочила в седло, потом снова достала. В трубке все еще звучала лишь тишина.

— Жеребец, мам. Судя по всему, нереально породистый и такой же нереально дорогой. У нас корпоратив, и мы загородом, сейчас я на конной прогулке.

— Тьфу ты, Славка!

— Зря ты так. Он правда чудесный, — улыбнулась. — Я попрошу наших юристов позаботиться о том, чтобы тебя больше не дергали. Люблю тебя, мам. Наслаждайся Испанией.

— Постараюсь, — фыркнула она. — И ты тоже отдохни хорошенько, ладно? А то с твоей работой…

— Все-все, не ворчи, — перебила, снова коротко рассмеявшись. — Отдохну.

— Слав? — протянула она.

— Да? — я свернула к берегу и повела Варяга вдоль воды.

— Я тоже тебя люблю. Пока, дочь.

— Пока, мам, — я сбросила звонок и нахмурилась. Была готова отдать руку на отсечение, что она в конце сказать хотела совершенно не это. Но хорошо, что передумала.

Я мысленно замахала руками на новый рой воспоминаний.

Хватит, надоело. Сама же себе обещала, что не думаю. Вот и не буду!

Повела плечами, сбрасывая напряжение, и сосредоточилась на дороге.

Обратный путь занял чуть больше времени. Скорее всего, потому что мы никуда не торопились. Я смотрела на воду, разглядывала облака, вслушивалась в шум листвы. Удалось почти полностью вернуться в дзен. Варяг правда пару раз пробовал показывать характер, но с этим мы быстро справились. И к конюшням возвращались вполне довольные друг другом и прогулкой. Даже уже собравшийся там народ не сбивал настроения. Нехилая такая снова гомонящая толпа.

Я осторожно объехала Сашку с Элькой и собиралась уже спешиваться, почти вытащила ногу из стремени, когда Варяг вдруг дернул головой нервно, почти вырывая из расслабленных пальцев поводья, и встал на свечку.

Я только воздуха успела глотнуть.

Вскрикнуть не успела. Но с этим кто-то успешно справился за меня.

А я встряхнулась, смогла отловить секунды, сама не осознавая до конца, что делаю. Сжала коня, навалилась, чтобы пригнуть к земле, почти полностью отдала повод, не слыша и не реагируя на гвалт толпы. И наверняка получилось бы успокоить, вернуть Варяга на землю, если бы не мои сорок килограмм. Они коню как червю перезагрузка.

И пришлось пригибаться сильнее, сжимать его сильнее, выравниваться, чтобы игреневый не завалился. Завалится, и я под ним костей не соберу.

В ушах гудело, адреналин шкалил, звенела от напряжения спина.

Я слишком долго не сидела на лошади. Все забыла, расслабилась слишком, все делала неправильно.

Меньше секунды прошло.

Варяг коснулся передними копытами земли и снова напрягся, отступил, готовясь к новой свече.

— Не заваливайся! — крикнул кто-то. — Сгибай вбок!

И я перехватила повод, действительно согнула. Конь дернул головой, ударил копытами, лягнул задними. А я все давила и давила вперед, пробовала заставить его идти.

Не знаю, сколько бы продлилось наше противостояние. Но через миг кто-то явно сильнее и опытнее рванул Варяга на себя за уздечку. Наверняка, больно, жестко и жестоко, но… Никак по-другому.

— Спокойно! — гаркнул тот же голос. — Тихо, я сказал!

Игреневый сопротивлялся недолго, секунд десять-пятнадцать, а потом полностью перестал брыкаться и только подергивал головой и ушами, перебирал нервно копытами.

Я тут же соскочила на землю, снова даже не осознав, что делаю. Только воздух ртом глотала.

— Как ты? Живая? — раздалось напротив.

И я подняла голову, выдавила нервную улыбку, проводя рукой по волосам, пробуя отдышаться.

— Живая, — кивнула не очень уверенно, разглядывая здорового дядьку перед собой. Огромный, в заношенной футболке и спортивках, мягких сапогах. Берейтор, по крайней мере в прошлом? Коновод? Тренер?

Я не видела его на инструктаже. Варяга для меня готовила и седлала девушка.