Гарвардский баг

И пока я отходил от очередного хука в висок, на кухне царила тишина. Славка, кажется, даже дыхание задержала.

— Славка, — покачал головой все-таки. — Что за… — хотелось сказать «бред», но остатки мозгов во все еще гудящей башке не позволили, — странные мысли? Ты с чего решила про это «другое»?

Тишина в ответ.

— Слав?

— Видно просто, — протараторила на одном дыхании.

— С чего видно? — я совершенно нихрена не понимал.

— Ты — динозавр почти, Ястреб, — выдохнула чуть ли не зло. — У тебя в анамнезе — оборонка и структуры, ни одного года на фрилансе, ты… Ты командуешь, строишь, и весь такой… Ты — консерватор и…

— Мне все равно ни черта не понятно, Лава.

— Твою ж… — почти застонала она, пряча лицо в ладонях уже знакомым жестом. — Не думала, что потребуется объяснять, что будет так сложно.

— Не я начал этот разговор, — скрестил руки на груди, откидываясь на спинку стула. Но я намерен был добиться чего-то более связного. Какого-то нормального объяснения чем то, которое услышал несколько секунд назад.

Воронова поднялась на ноги, метнулась к окну так резко, что со стола на пол свалилась вилка. С тонким, натянутым звоном. Наверняка, сейчас так же звенели и Славкины нервы.

— Ладно. Хорошо, — она выпрямилась и натянулась, всматриваясь в ночь за окном. Была слегка раздражена, а потому говорила теперь увереннее и тверже, начала защищаться. — Это определенный типаж. Мама таких любит, как ты — серьезных, собранных, иногда до зубного скрежета консервативных. Мужики из военки… Все на себе тянут обычно, понимаешь? А-ля как за каменной стеной. Женщина — это жена: сидит дома, встречает с работы, готовит ужины и гладит галстуки. Максимально женственна, не матерится, не курит, не пьет и готова рвануть в Сибирь. Работа — недостаток, а не преимущество, — она замолчала и обхватила себя за плечи. И теперь действительно звенела от напряжения.

А я несколько… охренел.

— И я такой же? — спросил, осторожно.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Не понимаю. Поэтому и спрашиваю, чтобы… Чтобы понять. Я не жена, Ястреб.

В башке тут же всплыл разговор, подслушанный невольно благодаря Энджи. Что-то такое Славка говорила и тому невнятному мужику. Только по-другому говорила: уверенно и насмешливо, а сейчас звучало чуть ли не испуганно.

Я поднялся, преодолел разделявшее нас расстояние, обхватил Славку, притягивая к себе и утыкаясь подбородком в макушку.

— Дурочка, ты, Воронова, — покачал головой. — Но забавная.

Лава сердито дернулась, засопела. Выпуская свои колючки.

Ага, сейчас.

— Гор…

— Отвечая на твой вопрос: нет, меня не напрягает, — вернул я ее на место. — И, если мне захочется котлет, что вряд ли, я найму повара, галстуки мои гладить не надо, пьяная ты так же сносишь голову, как и трезвая, а когда ругаешься, тебя хочется тут же трахнуть. Еще вопросы? — прошептал на ухо и сжал зубами мочку.

Лава дернулась, но уже совершенно по-другому. Покачала нервно головой.

— Ты поэтому сегодня за обедом этот странный разговор завела?

— Угу.

— Понятно, — хмыкнул, разворачивая Воронову лицом к себе. — Меня от тебя тащит, Лава, и от твоих тараканов, и от твоего «твою ж мать», и, честно, глубоко насрать, будешь ты когда-нибудь готовить или нет. А в Сибири холодно, сука.

Секунда, две, три.

И Лава тихо рассмеялась, утыкаясь лбом мне в грудь, обнимая наконец-то в ответ.

— Ты готовить совсем не умеешь? — спросил, поглаживая Воронову по спине. Славка снова тихо рассмеялась.

— Умею, — пожала плечами, выбираясь из моих рук и утягивая обратно к забытому ужину. — Просто как-то не получается, времени жалко. Все-таки котлеты, да?

Теперь рассмеялся я.

— Ты знаешь, нет, — улыбнулся, возвращаясь к еде. — Я все-таки за стейки. Почему ты вдруг решила… Завести об этом разговор? Почему сейчас?

— Мы как-то резко… все поменяли, — потерла она переносицу, морщась. — Может… у тебя какие-то свои ожидания, Гор. Да и девочка эта в твоем кабинете сегодня. Она вся такая… Домашняя, воздушная, — Слава спокойно отправила вилку в рот, задумчиво прожевала. — И твоя реакция после, ты как будто скандала ждал, выяснения отношений, словно проходил уже через такое, — я нахмурился и кивнул, соглашаясь. Ведь действительно ждал примерно такой реакции. — Просто… — продолжила невозмутимо Воронова. — Отношения выясняют и сцены ревности закатывают тоже женщины определенного типа. А я все-таки тестер, баги предпочитаю отлавливать на берегу, а то получится, как с жедешниками — мозги новые, а железо старое.

В этот раз я расхохотался уже в голос, а Лава просто снова спокойно пожала плечами.

Остаток ужина прошел спокойно, и через полчаса мы сидели на диване в гостиной, я бегло просматривал почту, лежа у Лавы на коленях, а Воронова лазила по спайке, которую я склепал, чтобы слить домашних Энджи. Тестер — это действительно состояние души.

Письмо от Черта на домашнем ящике швырнуло в реальность очень резко. Напомнило об аноне и матери Димки.

Начало третьего… Хреновое время для разговора по душам. Проблема в том, что, наверное, любое время будет хреновым.

Я со вздохом поднялся, отложил планшет в сторону, вытащил из рук Славки ее.