Гарвардский баг

— Слав, — я поднялся, приблизился к ней, стараясь говорить мягко, — госы действительно в своем праве, и Борисыч мне рассказал в понедельник вечером. Я и правда просто не успел.

Славка громко сопела и злилась, но мои руки с талии сбросить не пыталась. А я смотрел на нее и мысленно просил прощения за ложь.

— Красногорский — сука, — рыгнулась она, топнув ногой. — Даже после того, как сдох, продолжает гадить. Тварь!

— Лава, мы обсуждали с тобой возможность проверки, — притянул я ее к себе, обнимая. — Не рычи, мы оба знаем, что госы ничего не найдут. Оба знаем, что утечек, сливов и косяков у тебя не было. Потерпишь мудака пару недель, а потом вернешься к работе.

— Да просто бесит, понимаешь?! — уже тише, но все-таки снова прорычала Лава, обнимая наконец-то меня в ответ. — Так невероятно бесит, что я не уверена, что сдержусь и не расцарапаю рожу костюму, который будет шариться в моем ноуте.

— Нельзя, хорошая моя, ты же знаешь, — поцеловал ее в макушку. — Передашь сегодня дела Сашке, уж несколько недель он как-нибудь протянет.

— Думаешь, это затянется на несколько недель? — Лава испуганно посмотрела на меня, немного отстраняясь, пальцы крепче сжались на свитере.

— У тебя большой доступ, Слав, — я снова ее коротко поцеловал. — Не переживай, ничего они не найдут. К тому же общаться с Савельевым тебе ведь не запретили?

— Пока нет, — рассеянно тряхнула она головой.

— Ну вот и выдыхай, и к костюму не придирайся, он просто будет делать свою работу, — провел я пальцами вдоль раскрасневшейся от злости скулы. — Видела его уже?

— Видела, — хмуро кивнула Лава. — Дрыщь в очках и пиджаке, на Келера чем-то похож, такой же холодный и застегнутый на все пуговицы. Лезет, наверняка, сейчас в мой ноут.

— Все хорошо будет, Слав, — улыбнулся я мягко. — Ты пока дела передашь, пока распределишь все… Как минимум неделя уйдет, а там еще максимум неделя и костюм свалит в закат. Зато госы отстанут и с нас слезут.

— Ты какой-то слишком спокойный и уверенный, — покачала она головой, заставляя меня невольно напрячься. — Ладно, — отступила нехотя, — я рада, на самом деле, что хоть кто-то из нас сохраняет холодную голову, — улыбнулась коротко и еще отступила. — Пойду Савельева обрадую, — махнула небрежно рукой и скрылась через миг за дверью.

А я с шумом выдохнул, прикрывая глаза, убеждая себя, что все сделал правильно, что злость лучше страха и паники.

Глава 23

Станислава Воронова

Костюм лез везде. Буквально везде: в каждую дыру, щель и прореху. В каждый мой тест, кейс и отчет, во все, над чем я работала в последние полгода, а было там вообще ни хрена не мало. И это с учетом того, что до Энджи он пока так и не добрался, а первая неделя его присутствия в моей жизни стремительно подходила к концу. И за эту неделю я… я не сделала вообще ни хрена, только водила его за ручку, давала доступ и объясняла, что, где и как, даже куб показала, хотя вот там ему совершенно нечего было делать.

Иногда даже складывалось ощущение, что мужик просто тянет время: слишком неспешен, неповоротлив и дотошен он был. Как будто время моего прихода в офис в понедельник двенадцатого реально могло иметь какое-то отношение к кейсам, которые я гоняла за неделю до.

Савельев выл. Реально выл — в трубку, в сообщениях, на почту, доступ к которой мне, кстати, временно вообще закрыли, чуть ли в сортире не отлавливал, чтобы поныть. Выли, но гораздо тише и мои воронята, потому что мужик, приставленный ко мне — это еще полбеды, по офису слонялись дядьки и тетки, такие же застегнутые на все пуговицы, как и мой костюм, и задавали вопросы, совали свои длинные носы куда надо и не надо и зверски мешали работать.

Я тихо сатанела, наблюдая за всем этим, и поражалась невозмутимому спокойствию Ястреба. Он, казалось, вообще не парился, не замечал посторонних, не реагировал на стоны своих и моих миньонов. Только задерживаться стал и… отмалчиваться, и странно себя вести.