Гаs

– Знаешь, в Америке врачи не рекомендуют мужчинам, кому за сорок пить молоко, – трендил Бакланов свою нескончаемую белиберду, – а я вот врачей не слушаю, и пью, потому что в молоке кальций, а кальций, если его не давать организму, вымывается с мочой и тогда возникает угроза остеопороза, и как следствие опасность перелома шейки бедра.

– Боишься помереть, – усмехнулся Сухинин.

– Боюсь не помереть, а боюсь остаться привязанным к креслу каталке инвалидом, – парировал Бакланов.

– Наверное, до старости трахаться хочешь, – снова усмехнулся Сухимнин.

– Именно хочу, – кивнул Бакланов, – потому что лучше трахаться, так как в этом есть истинное качество жизни, чем жить иллюзиями и онанировать, как ты.

– А я понял, что означает фамилия Бакланов, – сказал Сухинин.

– Ты уже говорил, – отмахнулся Бакланов, – ты говорил про своих зэ-ка.

– Нет, я и без моих зэ-ка сам понял, – сказал Сухинин, – бакланить, это молоть всякую чепуху, вроде тебя.

Они замолчали и сохраняли молчание вплоть до самого arrivait.

***

Глава 5

Yellow River Он окликнул меня. Я не обернулась. Не обернулась, потому что не оборачиваюсь на окрики вроде "эй ты" или "постой, девушка". Хотя, а как он еще должен был меня окликнуть, если не знал, как меня зовут? Заорать типа "эй, девушка из вагона метро, о попу которой я так привык отираться"?

Вобщем, он догнал меня, когда я уже спустилась в переход, догнал и схватил за локоть. Я даже перепугаться толком не успела. А он – герой. Он так самоотверженно бросился меня догонять, что даже машину свою не закрыл.

Сперва он минут пять извинялся, потом минут пять уговаривал поехать с ним…

Смешная история. Сперва испытываешь к человеку брезгливое равнодушие и подозреваешь его во всех тяжких, потом проявляешь какое-то любопытство…

Неужели и правда, все браки и все любовные альянсы предопределены на небесах?

Все-таки мы бабы народ одинаково бездарно глупый и дешевый. Уговорил он меня сесть к нему в машину. Потому что с утра, какой женщине не захочется подремать на мягком теплом сиденье иномарки, нежели стоймя трястись в переполненном вагоне метро и еще бегать по этим длинным коридорам на станциях пересадок?

Уговорил.

И где она наша патентованная осторожность?

Сама же поперву подозревала его в том, что он чуть ли не сексуальный маньяк, а теперь по доброй воле без принуждения села к нему в машину! Никакой рассудочности нет у бабы! Никаких мозгов, одни только чувства и эмоции.

Как увидит баба иномарку, так и разомлевает…

Я ее караулил во все глаза глядел, едва не проглядел.

С работой уже решил – хрен с ней с работой, опоздаю на час, сошлюсь как всегда на пробки, у начальства тоже автомобили, все в этом солидарны.

И едва её не проглядел.

Засёк её курточку и беретик уже со спины, уже когда она стала спускаться вниз по ступенькам в подземный переход. И тут, словно молодой олень, откуда только прыть, да силы взялись? Выпрыгнул из машины, перемахнул напрямую через парапет, словно пэтэушник молодой, и что самое смешное и нелепое, как заору что-то такое немыслимое, типа "эй, постой, эй, не уходи"…

Её зовут Лёля.

Хорошее имя. И очень ей подходит.

Она работает в центре возле Трёх вокзалов в высотке Министерства Транспортного строительства на Садовом кольце.

Я когда прикинул, как мне ехать, подумал, что вряд ли мы на машине доедем быстрее, и побоялся, что она не согласится. Но она согласилась. Как это было здорово! Как это было чудесно! Это была самая большая удача моей жизни в этом году. А может, и не только в этом году, а самая большая удача вообще всей моей жизни?

А знаете, на работу она в этот день не опоздала!

Я по проспекту Мира до Сухаревской доехал почти не простояв нигде. А по Садовой мы до ее Высотки домчались буквально за пятнадцать минут. Когда она уже собиралась выходить, я взял-таки у нее номер мобильного телефона. Сказал, что завтра за ней утром обязательно заеду в Свиблово и заверил ее, что мне это совершенно по пути. Она засмеялась и кокетливо так заметила, что мол, к хорошему быстро привыкают.

Это я хороший?

***

В доме на рю Франсуа Роз их ждал сюрприз.

И этим сюрпризом был Митрохин.

– Откуда ты здесь? – совершенно бесстрастно спросила Вероника.

– Покуда вы на поездах от Парижа катались, да на машине от Марселя, я из Москвы прямым рейсом на Ниццу, – весело отвечал Митрохин.

– Но ведь у тебя желтуха, – удивился Бакланов, – гепатит "А".

– Нет, это я морковки переел и каратином окрасился, – возразил Митрохин, – врачи меня вчера вечером отпустили и вольную мне дали.

– Значит, как сексуальный партнер, ты опасности более не представляешь? – поинтересовалась Вероника.

– Я чист, как мальчик Робертино Лоретти, – во весь рот улыбнулся Митрохин, – я свеж и надушкан, как жертвенный жених культа Афродиты Критской.

– Давайте мы его все теперь трахнем! – воскликнул Бакланов и подмигнул Сухинину,

– Сухинин, первым будешь?

Сухинин хоть и не питал никаких иллюзий, но приезд Митрохина его расстроил.

Не было счастья с Вероникой до смерти Пузачева, не будет и после, – так он сам для себя решил и предопределил, так что, какая уж это помеха – Митрохин?