Гасильщик

Таз с варениками не заставил себя долго ждать. Видно, сей продукт был всегда наготове.

– Оцэ е справжня украинскька йижа! – провозгласил Остап – уже больше для заинтересовавшихся посетителей.

У зарубежных пенсионеров просто вспыхнули глаза. Они подозвали свою официантку и жестами попросили принести то же самое. Та с радостью кивнула и побежала выполнять заказ.

И ось тут для меня (сам напросился) наступил час "х". На букву "Х". Самый старший украинский узбек из недр кухонного таинства с пальцами бывшего пианиста (мытыми ли?!), поклонившись, глазами спросил, готов ли я по обычаю их предков получить высшую степень почитания?

На ответ мне оставалось не более пяти секунд.

– Готов!

Тут же меня облачили в узбекский халат (прости господи, сначала он показался больничным).

Тут появились еще другие участники, которых еще не видел.

Я понял, почему меня облачили в не совсем новый халат.

– Где Зульфия? – воскликнул я. Больше некому было довериться; понимая, что украинские вареники каким-то образом, может, по узбекскому сценарию, должны улететь в мою утробу, я еще надеялся на внезапное чудо.

Халат узбекский (подозрения не обманули меня) начал превращаться в смирительную рубашку; это открытие поразило меня, я дернулся, как кокон, взрывающийся бабочкой-порхуньей. Клочья материала андижанской ткацкой фабрики разлетелись в стороны. Два невзрачных участника, не виданных ранее, исчезли.

Пропал куда-то, как испарился, и таз с варениками.

Спустя некоторое время, позднее, побывав еще во многих переделках, мне так и не удалось понять, чего хотели от меня эти два фигуранта.

А вареники, по совету Остапа, который появился как ни в чем не бывало, предложено было откушать из рук гарной дивчины. И тут же под трели соловья из репродуктора она и выплыла, полненькая, пышногрудая, губки – нераспустившийся бутончик розы. Лучезарно улыбнувшись, она сообщила, что ее звать Олеся. И это уж точно была Олеся, настоящая, украинская, без имитации. В ручечках она держала горячий глечик, обернутый рушничком. Олеся ловко уселась мне на колени, поерзала, устроившись поудобней, взяла ложку со стола и начала меня потчевать.

Вот то были справжние скоромные вареники: с требухой, печеночкой, грибами, картошкой! Маленький хитрожопый пельмень в сметане со шкварками катался, ни глаз, ни ушей, ни шеи, а вся Украина почитает его за национальный символ. Трезубец и рядом не ржавел.

Это было настоящее украинское "кино", которое я так ждал.

Как только вареники закончились, Олеся протерла мне рот вышитой салфеткой, я тут же попытался приникнуть к ее жарким устам, но Олеся с неожиданной для ее пышности быстротой выпорхнула с моих коленей и была вне досягаемости…

Может, мне не хватало романтичной галантности и надо было вовремя предложить шепотком продолжить вечер в уединении с французским вином и моим предупредительным ухаживанием… А наутро кислое похмелье…

Я щедро расплатился с Олесей и спустился вниз. Безобразно улыбающийся человек у входа предложил мне выпить из бутыли (по форме напоминавшей надутый водой презерватив) некий "посошок". Серая жидкость отдавала хреном. Я отдал за это удовольствие 100 рублей.

Наутро на моей новой "службе" мне сказали: "Бомбить пойдем". Я виду не подал, спросил только: на бомбардировщиках вылетаем или используем 120-миллиметровый миномет?

Меня тут же познакомили с Вераксой. Чернявый худосок с почти смуглым лицом назвался Джоном. Я рассмеялся, потому что нос у субъекта был верхневолжским.

Джон сказал:

– Кент, я посмотрю тебя в деле.

Я не стал спрашивать о ближайших функциональных обязанностях.

Джон выехал на своем "Мерседесе", я – на "жигуле". Так сказал Бастилин. "Мерс" выпаривал дорогу, я еле поспевал за ним, ни черта не зная, на какую авантюру несусь с покорностью юного мерина.

Остановились у "Желтой Лошади", заведения ресторанного типа с вывеской, естественно, на английском: "Yellow Horse".

– Входим, делаем незначительный заказ, а потом – кукарачу, – сказал Веракса. Он побледнел и из смуглеца превратился в серо-пепельную куклу.

Джон вошел, резко отворив дверь. У него была шаркающая походка, поэтому нас сразу услышали. Подбежал юный официант и предложил освободить нас от верхней одежды.

Веракса замешкался, нервно сунул руку в карман. Это не укрылось от официанта, и Джон тут же вытащил руку наружу. Последние сомнения у присутствующих рассеялись: посетитель прибыл с пистолетом.

– Мы ненадолго, к директору… – быстро сказал Веракса и поправил кепку.

Официант испарился, и тут вместо директора появились два плоскорылых жлоба. Веракса побледнел, как кефирная бутылка, вырвал из кармана пистолет и заорал дурным голосом:

– На пол, все на пол!

Верзилки изумились и аккуратно улеглись между столами. Видно было, что они парни тренированные и понятливые.

– А ты чего стоишь? – закричал на меня Веракса. – Бери стул и бросай в витрину.

Как будто эти обязанности были записаны в контракте.

Я выбрал стул и бросил его. Витрина рухнула. Верзилки вздохнули.

– Еще что? – спросил я печально.

– Тащи сюда директора!