Гасильщик

Бастилин сиял чистотой, выбритым лицом и белоснежной рубашкой. У него было отличное настроение. Я тут же получил две тысячи долларов.

– Подселил? – спросил он.

– Да…

– Жалко ребят. Реакция плохая. Профессиональное мастерство не на высоте. У них было два ковбоя: полторы секунды на выстрел. Они вот и подстрелили наших… Ладно, иди отдыхай…

Но я дождался Вячеслава Викторовича.

– Чем же вы недовольны, молодой человек? – спросил он, пропуская меня в кабинет и вышагивая следом.

– Бестолковостью операции, – ответил я, чувствуя свою нарождающуюся бандитскую правоту.

– Говори… – поощрил босс.

– А тут все ясно. Потеряли трех человек…

– Ближе к делу. Что предлагаешь конкретно? – резко перебил хозяин.

– Делается элементарная засада. Выбирается местность с оврагом, канавой. Противник приезжает на место стрелки, мальчики обследуют ближайшие окрестности, начинаются разборки. Тут скрытно выдвигается огневая группа. По сигналу старшего все падают на землю, доставая оружие, а группа расстреливает врага… Еще вариант. Минируется лесная дорога. Противник уезжает первым и подрывается на радиоуправляемых минах. Можно прицепить незаметно магнитные мины на машины. Надо вести разведку, влезать в радиоволну противника и отдавать от имени их шефа нужные нам команды…

Он выслушал меня, открыл сейф, вытащил оттуда конверт с пачкой долларов и протянул мне.

– Я уже получил.

Босс продолжал держать деньги. Пришлось взять, раз руководство настаивает. В конверте было еще три тысячи долларов. Вот только как придется отрабатывать?

Потом я сел в машину и долго сидел, размышляя: «Пропить деньги сразу. Принести их в милицию с покаянием… Позвонить Валерке и испросить совета». Но все эти варианты оказались несбыточными.

По дороге домой я купил две бутылки красного вина и, жестоко нарушая правила, выпил одну из них прямо в машине, на глазах изумленных москвичей. Они ведь не знали, что я только вернулся из «боя».

Голова у меня просветлела, и вдруг, как вспышка, пришло озарение. Я вспомнил лицо человека с заклеенным носом. Это был тот самый офицер милиции, который со смешиночками заковал меня в ручные кандалы… После этого открытия в моей голове снова произошло затемнение. Все перепуталось. Ноги стали головой и поскакали, весело тюкая темечком.

Возле родного подъезда на меня обрушилась еще одна неожиданность. Точнее, рухнула, сходя со ступенек, одна миловидная особа. Произошло это быстро, не очень изящно, она растянулась на земле и застонала от боли. Я тут же выскочил из машины, помог девушке подняться.

– Боже, что делать, я пропала! – пропищала она, оглядев испачканную дубленку.

– Вы здесь живете? – спросил я.

– Если бы здесь… – с надрывом ответила она. – Подруги не оказалось дома.

– Если не возражаете, можно подняться ко мне, – предложил я.

Она с сомнением оглядела меня, сделала губы бантиком и поставила условие:

– Только поклянитесь, что не дотронетесь до меня и пальцем!

– Клянусь! – легкомысленно сказал я.

Закрыв машину, я предложил незнакомке опереться на мое плечо, и она поскакала на одной ноге: «тык-тык-тык». Но впереди был лестничный пролет, и «тык-тык» уже не получался. Я смело подхватил ее на руки, она обвила рукой мою шею, и вот в таком прижатом состоянии мы добрались до лифта. Волосы незнакомки касались моей маловыбритой щеки, между ними пролетали крохотные искорки, которые мучительно жалили меня. Я терпеливо переносил эти маленькие уколы судьбы, а также перенес в лифт девушку.

Кажется, ее смутила неприбранная кровать: всю ночь я судорожно ворочался, и простыни завернулись жгутом. А впечатление было, будто здесь свершился подряд десяток таинств. Поэтому я скомкал белье в кулак и забросил за шкаф. Девушка усмехнулась.

– Сразу видно – холостяцкая квартирка, – сделала она мне комплимент.

– Сейчас я протру вашу дубленку, – сказал я, не рискуя осматривать пострадавшую ножку.

– Только осторожней, она боится влаги, – предупредила меня девушка.

– Я вас понял, все будет, как в лучшей химчистке города, – жизнерадостно заверил я.

Потом, как в дешевых романах, я сделал девушке предложение выпить вина.

– Вы бы хоть поинтересовались, что с моей ногой! – обиженно воскликнула она. – Вы так торопитесь: вы – алкоголик?

Я молча встал на колени, расстегнул «молнию» на сапоге. Непривычно было видеть в такой близи стройную коленку, еще более стройную и аппетитную ляжечку, которая укрывалась за тесемкой короткой юбчонки. «Как эти бабы только не мерзнут?» – подумалось мне.

– Где болит?

– У меня, кажется, перелом! – произнесла она жалобно и показала на основание лодыжки.

– Ерунда! Небольшой вывих. До свадьбы заживет, – заверил я, как можно равнодушней ощупав ножку.

– Мне не нужна свадьба. Мне нужна здоровая нога. Немедленно везите меня в больницу. Это перелом!

– Поехали! – сказал я печально. – Уж я-то насмотрелся в своей жизни переломов и знаю, как они выглядят.

– Правда? – с надеждой спросила девушка. – Вы не обманываете, может, вы хотите использовать мою беспомощность?

– Да, в корыстных целях. Например, сварить из вас целую ванну супа и месяц питаться им.