Гасильщик

– Светлана Васильевна, я понимаю, что уже прошло достаточно много времени и вы за свою жизнь не одну сотню учеников выпустили, – после затянувшейся паузы продолжил Савушкин. – И все же, если что-то вспомните о Маше, о ее окружении, товарищах, может быть, какие-то конфликты были… Вот, если что, позвоните мне по телефону.

Никита протянул визитку.

– Она не была конфликтной, но умела поставить на место, – заметила Ларионова. – Незаурядная, скажу вам, девочка. Как говорится, лица не общим выраженьем… Обещайте, что позвоните, когда будет хоть какая-то весточка о Маше…

– Обещаю… – кивнул Савушкин. – Всего доброго, Светлана Васильевна.

– До свидания, Никита Алексеевич.

Никита проводил учительницу взглядом, достал список телефонов одноклассников, нашел фамилию «Костомаха Ольга», сразу набрал номер.

– Оля, здравствуйте, беспокоит Савушкин Никита из районного уголовного розыска. Скажите, ведь вы были подругой Маши Лихолетовой?.. Не могли бы со мной встретиться, скажем, через час, у входа в центральный парк? Хорошо? Тогда – до встречи.

В этот день состоялась еще одна встреча, нежданно-негаданное свидание двух расчетливо любящих сердец.

Звонок в квартиру заставил Варвару содрогнуться всем телом. Она тихо подошла к двери, глянула в глазок. На пороге стоял воровато озирающийся Курбан. Она открыла, он торопливо вошел.

– «Хвост» не привел за собой? – озлобленно спросила Варвара.

– Какой «хвост»? – опешил Курбан. – Меня отпустили под подписку о невыезде.

– А я думала, ты сбежал, как граф Монте-Кристо, – без тени улыбки произнесла Варвара. – Ну, проходи, Монте-Курбан…

Курбан снял обувь, явив хозяйке предельно грязные ноги, босиком прошел на ковры.

– А носки где? Чучело! – зажав нос, спросила Варвара.

– В обезьяннике на сигареты поменял, – небрежно пояснил Курбан. – У бомжа…

– Представляю, что за сигареты… – хмыкнула Варвара. – Я вот думаю, как бы они про квартиру на Пионерской не пронюхали.

– Я тебе давно говорил: давай продадим!

– В наше время квартиры продают только идиоты! Тут еще эта понятая Иванова появляется, ох, не случайно…

– Которая? – спросил Курбан.

– Ну, эта, молодая…

– Кондитер?

– Какой, на хрен, кондитер? – повысила голос Варвара. – Она такой же кондитер, как ты – член палаты лордов! Она – журналистка из районной газеты. У нее серия материалов была по «черным риэлторам», ну, по скупщикам квартир. И под меня подкапывалась, мерзавка! Но ручонки коротки оказались!

– Варя, ну давай я по-быстрому эту квартиру продам! – запричитал Курбан.

– Я лучше тебя самого продам: живым весом, с ботинками, – отрубила Шпонка. – И носки в подарок.

К входу в городской парк Савушкин подъехал на машине. Чтобы скоротать время в ожидании Ольги и приглушить проснувшийся голод, купил эскимо на палочке. Только развернул холодную оберточку и впился зубами в шоколадный цилиндрик, как к входу, явно на встречу, подошла молодая привлекательная брюнетка. Никита сокрушенно посмотрел на мороженое, со вздохом опустил его в урну и направился к девушке.

– Девушка, простите, вы не Оля? Савушкин.

– Не-ет! – удивленно протянула девушка.

Савушкин не заметил, как за спиной его вырос здоровенный битюг. Он с ходу попер в атаку.

– Ты чо к девчонке клеишься, пижон? Ни на минуту оставить нельзя! Вы не Оля-я?.. – куражливо передразнил он. – Умней не придумал, как знакомиться?

– Петя, да что ты к нему пристал? – затеребила его за рукав девушка. – Молодой человек просто ошибся…

– Знаем, как ошибся! – продолжал напирать битюг. – Вали в свою деревню, валенок…

– Я вообще-то из уголовного розыска… – предельно спокойно пояснил Савушкин. – И что правда, то правда: простые мы, как валенки. Обуваем наглецов так, что только уши торчат. Но так как ты с девушкой, я тебя прощаю…

– Петя, пойдем, – девушка занервничала в предчувствии мордобоя.

Тут на счастье кто-то дернул Никиту за рукав. Он обернулся, перед ним стояла крошечная девчушка.

– Простите, вы – Никита?

– Да, – ответил Савушкин.

– А я – Оля.

– Слава богу, – сказал Савушкин.

Девушка рассмеялась.

– Пошли, Отелло!

Битюг с озадаченно-тупым выражением послушно поплелся за подружкой.

– У вас что-то случилось? – полюбопытствовала Оля.

– Впервые нюх подвел… – пробормотал Савушкин. – Хотите мороженого?

– Хочу, – не стала отказываться Оля. – Ни разу милиционеры не угощали…

Савушкин взял две порции, они вошли в парк, сели на скамейку.

– Скажите, Никита, есть хоть какая-то надежда найти Машу? – строго спросила Оля, уплетая мороженое.

– Надежда есть… Вы с ней дружили?

– Да… Последний раз встречались где-то полгода назад. Посидели в кафе…

– Чем дальше уходят школьные годы, тем реже встречи… Маша доверяла вам свои тайны?

– Да, но не всегда. Все зависело от ее настроения. – Оля задумалась. – Она очень неровный человек, самолюбива, то вспыхивает, то угасает, теряет ко всему интерес… Иногда впадала в депрессию. И я, как могла, старалась развеять ее. Ездили в Москву, гуляли по Арбату, на Манежной, таскала ее на модные выставки.

– А какие у нее отношения были с мачехой?