Гаситель (СИ)

— Иванка все сделала, — подтвердил Айнар. — Без нее я бы не справился, там внизу очень узко, с моей комплекцией не пролезть, — остальные заухмылялись.

Конрад фыркнул: вот почему парень решился лезть внутрь и отпустил цепь. Течение его не унесло бы.

Но все же…

Штука эта его работала, надраны иванкины уши или нет. Вода текла мерно и упорно, и Конрад уже, вслед за остальными, сунул голову в колодец, где оказалось прикреплено странное устройство. Айнар его называл клапаном, снова начинал объяснять эту свою заумь, Конрад только злился и отмахивался.

Работает. Главное — работает.

— Я оставлю чертежи и советы, — говорил Айнар. — Они будут у господина Клауса, кузнеца, вместе с инструкцией по созданию резьбы, но еще и у дочери господина Конрада, Иванки, потому что она помогала мне все это сделать.

— Вот же тьманник паршивый, — пробормотал Конрад.

— Но до начала самостоятельной жизни Иванки все доходы от механизма, если кто-то задумает его повторить, будут принадлежать господину Конраду. За вычетом услуг кузнеца.

Поднялись крики и свист. Урд, шатаясь, вывалился вперед.

— И-и-искры-то? Каа-ак там?

— Этого не понадобится, — твердо проговорил Айнар.

Солнце блеснуло в его стеклах поверх глаз. Конрад сглотнул и отвернулся: Искра, которую стоило все же вернуть Гунтраму, по-прежнему лежала на траве — брошенная и никому не нужная.

— А еще советую собрать в лесу побеги лозы, она вытягивает соль из почвы, — продолжал Айнар, впрочем, менее уверенно. Он тряхнул головой. — Я пришлю к вам свою… хорошую подругу. Ее зовут Гарат, Гарат Ашшала, она тоже… — снова запнулся, так бывает, когда что-то придумал, а теперь вспоминаешь, лишь бы ладно соврать, — из Тесхена.

«Он говорит не как тесхенцы. И по повадкам не похож»

Конрад мысленно отмахнулся. Он подошел к источнику «вечной воды», промочил руки и омыл лицо.

— Благослови тебя Светочи, Айнар Венегас.

— Нет, — резко ответил тот. — Светочи творят магию, Искры. Это — не магия. Это то, что способен сделать любой, вы или Иванка, или…

— Что, и-ик, даж я? — вновь вылез Урд.

Айнар задумался.

— Даже вы. Только все-таки на трезвую голову.

Его фраза потонула в хохоте, но Конрад хмурился. Иванка вертелась рядом с тесхенцем (никакой он не тесхенец), в голову лезло всякое: а что, мол, хороший жених для девки, работящий, мозговитый. Да он же против Светочей? Или не против?

Айнар еще объяснял, но Конрад поднял Искру и пошел домой, к жене. Райна встретила его холодным киселем и мясным пудингом, а потом все разошлись по обычной дневной работе. И так запоздали. Коровы вон мычат, требуют выпустить.

***

Вернувшись вечером, Конрад обнаружил, что Айнар Венегас исчез. Иванка сидела на крыльце. Незабудка лизала ее большим розовым языком. Белянка осуждающе поглядывала, жуя жвачку поодаль.

— Пап, он ушел, — всхлипнула Иванка.

— Эх, ну что ж.

Конрад сел на ступеньку рядом и положил руку на плечо дочери.

— Может, и вернется. Ты вон его тайну знаешь, что не слабее Искр, так?

Иванка заплакала, но потом слезы ее высохли, и она кивнула.

— Айнар просил рассказать всем, что так можно. Он это назвал, — девчонка задумалась, — Про-гресс. Ци-ви-ли-за-ции.

«Опять тесхенское наречие», — чуть было не плюнул Конрад, да остановился в последний момент.

Одолженная Искра в своем кристальном коконе горела на столе, когда в дверь постучали. Иванка зашивала брату рубаху, но соскочила открыть, и попятилась.

— Ой…

Конрад замер с открытым ртом.

В дом вошла и сразу заполнила собой каждый уголок, не оставив ни единой тени, Светоч.

Она выглядела как юная девушка — чуть старше Иванки, только не тощая и плоская, а фигуристая; взгляд чуть не скользнул по едва прикрытой золотой полоской шелка груди и бедрам, и тут же Конрад потупился. Нельзя же оскорблять скабрезными мыслями — ее!

Она была красива, но, не мог отделаться от мысли Конрад, ни один мужик бы не хотел такой жены: слишком уж прекрасна, ни единого изъяна, ни родинки, ни шрамика, аж жуть берет.

Волосы и глаза меняли цвет. Розовое перетекало в лазурь, вспыхивало оранжевым и затухало глубоким темно-синим. Индиго, зачем-то вспомнил услышанное на базаре слово Конрад.

Он упал ниц перед Светочем.

— Повелительница!

— Ты приютил Гасителя, Конрад Грун, — голос звучал отовсюду, заставляя поднять голову и раствориться в нем, словно коровье масло на раскаленной сковороде. — Где он? Где преступник, где осквернитель самой сути Света, где проклятый Гаситель?

— Я-а… э… не…

— Он называет себя Айнаром Венегасом. Где он?

Конрад заговорил.

Рассказал про лес Цатхан, про коров и колодец, только имя дочери старался не упоминать, и часть его протестовала: тесхенец не заслужил кары Светочей, даром, что отверг Искры… Хула? Осквернение? «Гаситель»…

Конрад рыдал, когда Светоч ласково гладила его по лицу, а потом снова заговорил, одним ртом, без мыслей, и чудилось — с каждым словом вытекает кровь.

— Значит, твоя дочь узрела тайны Гасителя…

Светоч огляделась. Конрад повторил ее жест, потому что не имел своей воли.

Иванка исчезла.

— Где твоя дочь?

— Н-не… зна-а…