Гаситель

Когда уже привычно сквозь призрачную дверь прошли в теткину квартиру, там и пошли те самые различия.

Сначала запах! Запах крови.

Приготовил автомат к бою и первым двинулся по коридору вглубь квартиры. Заглянул в теткину спальню, благо дверь была открыта — никого. Можно было и не заглядывать, но я просто оттягивал момент, чтоб не видеть то, что происходит в моей комнате. Ведь чем ближе она, тем сильнее запах и… шорох, всхлипы какие–то, иногда рычание–урчание, треск и булькающие звуки.

Как же мне не хотелось на это всё смотреть, проклял уже свое желание вернуться. Но пересилил себя. Увидеть я это должен, чтоб не осталось вообще никаких иллюзий.

Увидел и вот тогда–то меня сразу же и согнуло в сильнейшем приступе, чем вчера вечером поужинали и сегодня с утра позавтракали не задерживаясь, сплошным потоком вырвалось наружу.

Как и в прошлый раз тетка пришла к спящему моему двойнику, только в этот раз не разбудить. А может и разбудить шла, но пока дошла — обратилась и поддалась новым рефлексам. И видимо уже не тетке — зомбячке повезло, что она сразу в горло спящему «мне» вцепилась зубами. Сейчас там огромная рваная рана виднелась, да и лица практически не было, уже успела обглодать, только кости черепа белели.

— Мошух?

— Я сам! — ответил обеспокоенной Владе, выпрямляясь. — Я сам.

Тетка, привлеченная издаваемыми мной звуками, обернулась и радостно заурчала, смотря на нас своим покрытым кровью лицом. Еще бы ей не радоваться, столько мяса и само к ней пришло.

— Прости! — пробормотал.

быстро вытер об штору губы, достал из кобуры пистолет и сразу же выстрелил в голову уже почти вставшей на ноги тетке. Из автомата не смог, ей бы весь череп разворотило, а так только маленькое отверстие посреди лба, да сзади чуток брызнуло кровью.

После того как тетка упала, посмотрел на мертвого себя и понял, что только что Иван Степанов, он же Скаут, окончательно умер, как умерла и надежда, что еще глубоко внутри меня теплилась, осыпалась пеплом.

— Уходим отсюда, — скомандовал уже окончательно Мошух–нанрен.

брать хоть что–нибудь в этой квартире я не собирался. Да что там брать, я об этом даже не думал, перед глазами всё еще стояла картина, обгрызенное до кости собственной теткой лицо моего двойника и его разорванная шея. О каких вещах может идти речь, если я тут лишней секунды находиться не мог.

Не мог, и противиться этому чувству в этот раз не стал, направился на выход, сунув на ходу пистолет в кобуру и снова взял в руки повисший было на ремне БАЯД.

Ничего не говоря, Влада, кинув напоследок взгляд в комнату, где разыгралась уже давно ставшей привычной для нее и для этого мира трагедия, поспешила следом. Но не успела.

Бум!

— Сук!

— Подожди головой долбиться, дай я проход сделаю.

Так торопился покинуть квартиру, что забыл что дверь не призрачная, вот и долбанулся от души головой.

Но хоть в себя пришел немного.

Вслед за Владой, теперь уже со всеми предосторожностями, квартиру покинул. Она сначала выглянула наружу, а потом уже разрешила выходить.

— Ванька, ты?! — удивленно воскликнул встретившийся нам между первым и вторым этажом Витька, который моряк, зажимавший левой рукой окровавленное предплечье правой.

Удивился мне, а не направленным ему в лицо стволам, хоть на них он взгляд тоже бросил.

— Я, Вить! — опустил я автомат, когда убедился, что не зомбак нам навстречу вышел. — Что там на улице?

— Там п..ец! — выразился он коротко, но ясно. — Допились! Бухали всю ночь, за столом и заснули, а тут сверкает, туман непонятный и вонючий. Короче херня какая–то происходит, как бы не выброс с комбината. Вот мы и решили дезинфекцию провести, на которую еще люди вышли, что в окна всё это светопреставление наблюдали. В итоге они как–то быстро опьянели, разговаривать перестали, а потом вообще сдурели, навалились на меня и так и не проснувшихся Леньку с Константиновичем, грызть нас принялись, рыча при этом как звери дикие.

Мы когда подъехали, видели что они под деревьями возле столика толпились, Витька там стаканом еще размахивал, доказывал кому–то что–то. Задерживаться не стали, в квартиру сразу поднялись. А возле столика как раз события, о которых я в прошлый раз только догадывался, произошли.

Всмотрелся в него, пусть пьяного, окровавленного, но вроде вполне себе вменяемого. Насколько он пьяный мог быть вменяемым. Принял решение:

— Короче, Вить, звиздец настал! То не вы допились, химией нас всех траванули, и люди бешеными становятся. Укус не смертелен, сам пережил подобный, так что умываешься, перевязываешься и ждешь меня. Дверь за собой на все замки замкнешь и носа наружу не высовываешь. Понятно?

— Понятно! — кивнул несколько ошеломленный морячок, пытаясь собрать мозги в кучу.

— Мы сейчас по делам прошвырнемся, а потом за тобой вернемся и более подробно всё объясним.

— Это когда примерно будет?

— Часа через два, но может быть и позже. До вечера точно навестим тебя.