Гаспар-гаучо. Затерявшаяся гора

Оставалось только приготовить «парагвайский чай». Гаучо захватил с собой всю посуду, то есть железный котелок и три чашки из кокосовой скорлупы, называемые матэ (ибо это название не напитка, а посуды), и особые трубочки – «бомбиллы», сквозь которые парагвайцы тянут свой чай. Был у него и запас «хербы». Не хватало лишь молока. Но парагвайцы и без него охотно пьют свой любимый возбуждающий, но не опьяняющий напиток.

Подобно всем гаучо, Гаспар отлично варил парагвайский чай, и вскоре три мате наполнились кипящей жидкостью. Путники вставили в чашки свои «бомбиллы» и принялись тянуть чай, закусывая его бараниной с маисовым хлебом.

Для большей безопасности они погасили костер и теперь сидели у остывающей золы. За ужином Чиприано поделился с Гаспаром своими подозрениями. Для гаучо они не были неожиданностью: он и сам предполагал нечто подобное и давно уже наблюдал за сыном вождя, заглядывавшимся на дочь его дуэно – хозяина. Но он не допускал мысли о предательстве со стороны Нарагваны. Старый кацик, по его мнению, не способен на подлость. Подобно Людвигу, он терялся в догадках. В самом деле, зачем Нарагвана покинул насиженное гнездо? Объяснения Чиприано казались ему неудовлетворительными, но придумать что-нибудь другое гаучо не удавалось. Так все трое за вечер не пришли ни к каким выводам.

Подложив под голову седла и закутавшись в свои пончо, путники легли спать. Первым заснул Людвиг, потом Чиприано; как ни мучился он беспокойством и нетерпением, усталость взяла свое.

Один гаучо не смыкал глаз. Всю ночь ворочался он с боку на бок.

– На всем белом свете, – рассуждал он, – есть только один человек, желавший смерти моему хозяину. Да, такой человек существует, и зовут его Эль-Супремо…

С тех пор как мы бежали из-под его носа, он не перестает нас разыскивать. Но ведь прошло уже четыре года – срок достаточный, чтоб обо всем забыть. Но сеньор Хозе Франсиа злопамятен. Он никогда ничего не забывает… И уже меньше всего способен он простить обиду, нанесенную ему Гальбергером. Кто стал однажды этому человеку поперек дороги, тот ему враг до самой могилы. Право, я не удивлюсь, если окажется, что убийство подстроено диктатором. Странные следы подков… Подумать только: они отпечатались два раза в одном направлении и дважды в обратном. А свежий след оставлен не раньше вчерашнего дня… Пожалуй, вчера утром… Он ведет вниз по реке за старое становище. Как досадно, что я не свернул к становищу, чтобы рассмотреть его! Впрочем, успею и на обратном пути… Что же нас ждет впереди? С чем мы вернемся к сеньоре?..»

Долго бодрствовал гаучо, как древний астролог, вглядываясь в звезды, словно ища у них ответа на свои сомнения. Внезапно он вздрогнул и привстал.

– Найдено! – прошептал он. – Этим все объясняется: и убийство, и похищение, и все беды…

Как ни тих был шепот гаучо, но Чиприано расслышал его и тотчас же проснулся.

– Что случилось, Гаспар? – спросил он.

– Ничего, ничего, сеньорито. Москит укусил меня в нос, но я уже прихлопнул кровопийцу. Больше он меня не тронет.

Хотя гаучо и полагал, что ключ к тайне найден, он хотел до конца все обдумать, прежде чем посвящать юношей в свои соображения.

Чиприано снова заснул, а Гаспар продолжал развивать свою мысль:

– Франсиа напал на наш след. Удивляюсь, как этого не случилось раньше. Я всегда предостерегал сеньора, что благополучие наше держится на волоске… Нарагвана, к несчастью, всегда успокаивал его. Тобасы с парагвайцами были на ножах, и немудрено, что мой бедный хозяин всецело полагался на них. Но теперь положение круто изменилось. Вот почему тобасы, не предупреждая, покинули становище. Следы подков указывают на то, что им сопутствовал какой-то белый. Ни минуты не сомневаюсь, что то был посол Эль-Супремо. А кто мог быть этим послом? Кому диктатор поручил гнусное дело, если не…

Гаучо на правильном пути… Он уже знает имя убийцы натуралиста…

«Всадник на подкованном коне – отъявленный негодяй и наш старый знакомец – Руфино Вальдец. Негодяй! Это он убил хозяина. Головой ручаюсь, что он!»

– Какая досада, – вздыхает гаучо. – Отчего я вовремя не сообразил, кто наш враг… Вчера утром он возвращался один в Парагвай. Ах, какой я упустил случай! Как легко было свести счеты с сеньором Руфино… Но мир тесен: мы еще встретимся и померимся силами. Одному из нас суждено пасть в этой борьбе, и, надеюсь, счастье будет на моей стороне.

С этими словами Гаспар завернулся в пончо и закрыл глаза. Вскоре и он заснул.

Глава XIX «Потерянный шар»

Путники, поставившие себе такую цель, как Гаспар и его юные приятели, не могут быть лежебоками. С первыми лучами утреннего солнца они уже были на ногах.

Вновь запылал костер, над огнем забурлила вода в котелке, и появились на сцену мате, бомбиллы, холодная баранина и маисовый хлеб.

Пока друзья наши завтракали, стало уже настолько светло, что можно было отправляться в путь. Оседлав коней, все трое двинулись вперед.