Читаем Гаспар из тьмы. Фантазии в манере Рембрандта и Калло полностью

Гаспар из тьмы. Фантазии в манере Рембрандта и Калло

Так мирно беседовали вокруг костра ночные бродяги, стряпчий, искавший себе подходящую девицу, и стражники, которые степенно описывали подвиги своих дрянненьких пищалей.

XII. Фонарь

Маска. Какая темень! Одолжимне свой фонарь.

Mеркурио. Как бы не так! Котам фонарь заменяют собственные глаза.

«В карнавальную ночь»

Ах, и зачем только вздумалось мне, крошечному блуждающему огоньку, в тот вечер укрыться от грозы в фонаре госпожи де Гургуран!

Я потешался, слыша, как какой-то нечистый дух, застигнутый ливнем, жужжит вокруг освещенного домика и никак не может найти дверь, через которую мне удалось туда забраться.

Бедняга совсем продрог и охрип, но тщетно взывал он ко мне, моля позволить ему хотя бы зажечь от горевшей у меня свечи огарок, чтобы ему легче было выбраться на дорогу.

Вдруг желтая бумага фонаря вспыхнула – ее прорвал порывистый ветер, от которого на улице стонали вывески, болтавшиеся наподобие знамен.

– Господи! Смилуйся! – воскликнула монашка, осеняя себя крестным знаменем. – «Черт бы тебя побрал, колдунья», – вскричал я, раздув пламя, что твой фейерверк.

Увы! А я-то еще утром мог потягаться нарядом и осанкой со щеглом господина де Люина, гордым своей малиновой грудкой!

ХIII. Нельская башня [85]

В Нельской башне было караульное помещение, но по ночам там размещалась стража.[86]

Врантом

– «Валет крестей!» – «Дама пик! Моя взяла!» Тут проигравший стражник так ударил кулаком по столу, что ставка его полетела на пол.

А мессир Гуг, начальник дозора, плюнул в железную жаровню и скорчил при этом рожу, словно босяк, вместе с похлебкой проглотивший паука.

– «Мать честная! Неужто колбасники стали отваривать свиней по ночам? Э» черт возьми! Да Это баржа с соломой полыхает на Сене!»

* * *

Пожар, поначалу всего лишь безобидный блуждающий огонек, трепетавший в речном тумане, вскоре обернулся разъяренным дьяволом, неистово палил из пушки и отпускал из пищалей залпы вниз по течению реки.

Несметное скопище бродяг, калек, оборванцев сбежалось на берег и отплясывало жигу на фоне извивающихся языков пламени и клубов дыма.

А друг против друга высились освещенные заревом Нельская башня, из которой, с мушкетом на плече, вышли стражники, и башня Лувра, где у окна стояли король с королевой и, скрытые от толпы, наблюдали за происходящим.

XIV. Щеголь

Он фанфарон, он щеголь.[87]

Скаррон. Стихотворения

Мои лихо закрученные усы похожи на хвостик сказочного пугала, белье мое в чистоте не уступает трактирной скатерти, а камзол у меня не старее королевских шпалер.

При взгляде на мою нарядную внешность кто подумал бы, что голод, притаившийся в моем брюхе, терзает меня, затягивая петлю, которая вот-вот меня удавит, как висельника?

– Ах, если бы из окошка, где светится огонек, упал мне на шляпу не этот увядший цветок, а жареная перепелка!

На Королевской площади нынче вечером такое множество фонариков, что светло, как в часовне с бесчисленными свечами! – Расступись, дорогу носилкам! – Студеный напиток! – Неаполитанские макароны! – А ну, малыш, дай-ка я пальцем попробую твою форель с подливкой! Ах ты, плут, рыбка-то твоя обманная, пряностей маловато!

– Не Марион ли Делорм [88] идет там под руку с герцогом де Лонгвилем [89]? За юной куртизанкой бегут, тявкая, три болонки; в глазах у нее – дивные алмазы. А у старого придворного на носу – дивные рубины.

И щеголь разгуливал, лихо подбоченясь, расталкивал мужчин и улыбался дамам. На обед денег у него не хватало, поэтому он купил себе букетик фиалок.

XV. Вечерня

Когда под Рождество, в полумраке ночей Наполнят хром шаги и язычки свечей…

Виктор Гюго. Вечерние песни

Dixit Dominus Domino meo: dextris meis…» [90]

«Sede a» Вечерня

Переворачивая страничку за страничкой Псалтыри – такой же грязной, как и их бороды, – тридцать монахов славили господа и поносили сатану.

«Сударыня, ваши плечи подобны букету лилий и роз». Кавалер склонился к даме и острием шпаги невзначай попал в глаз своему слуге.

«Насмешник! – проронила она жеманно, – вам вздумалось отвлечь меня?» – «Вы читаете „Подражание Христу" [91], сударыня?» – «Нет, – „Игру любви и волокитства" [92]».

Но вот вечерня отошла. Дама закрыла молитвенник и поднялась со скамьи. «Теперь домой, – молвила она, – на сегодня достаточно молиться».