Гастарбайтер

Максим вынул из принтера свежие листовки, пересчитал, отложил лишние, перетянул пачку резинкой и отдал Лизе.

– Под резинку вставляем сотню – и в чемодан.

Лиза принялась за работу. Чезаре присоединился, как только принтер выплюнул очередную сотню листовок. Максим указал на монитор.

– Взгляните на карту Неаполя и Джулиано. Каждому человеку мы должны точно указать район действий. На экране – желтые метки. Каждое выделенное желтым цветом название улицы и маршрут транспорта – это цель одного человека.

– Транспорта?

– Листовки не помешает подкинуть и туда. По дороге на работу людям хоть будет чем развлечься. Я распечатаю вам названия улиц на отдельных листках, и вы вложите эти бумажки под резинку к листовкам. В итоге должен получиться бутерброд – снизу сто листовок, сверху – сто евро, над деньгами – бумажка с названием улицы. Все ясно?

Максим остановился перед Чезаре.

– Ты, дружище, поедешь в Неаполь. Раздашь семьсот пачек.

Чезаре кивнул не раздумывая, по инерции сложил в чемодан две пачки листовок и сел на пол.

– Да как я их раздам?! Это ж надо найти человека, вручить, объяснить…

– Наивный! Тебе нужно всего лишь крикнуть: “Кто хочет разнести сто бумажек за сто евро?”. Тебя разорвут на части! Не будешь успевать раздавать. Уложишься меньше чем за час. Пачки будут выхватывать с руками. Кстати, это опасно. Толпа в полтысячи человек тебя раздавит – не успеешь и пикнуть. Будь на чеку. При малейшей опасности бросай все и беги. О деньгах забудь.

Лиза подняла на Максима изумленный взгляд.

– Ну уж нет! Такие деньжищи просто так подарить? Может, Чезаре на такое и способен, но я – нет. Ищи другую дуру!

– Дело твое. Тебя растопчут в пыль. Никаких миллионов не хватит, чтобы собрать тебя заново из того фарша, в который ты превратишься.

Девушка поежилась.

– А что будешь делать ты?

– Пойду с Чезаре. Там работы больше. В случае чего я смогу братьев-нелегалов убедить. А тебе, Лиза, бояться нечего. Наши люди красивых женщин любят, и без нужды не обижают.

Лиза зарделась. Максим улыбнулся одними глазами.

– Красиво краснеешь, Лиза! Жениться на тебе, что ли?

Чезаре показал Максиму кулак. Лиза расцвела.

– Учись, Чезаре! Человек делает мне предложение, хоть и знает меня всего два дня!

– Потому и делает. Знай он тебя подольше…

– Бедная я, несчастная… Плакали мои четыре миллиона. А может, больше?

Лиза заглянула Максиму в глаза, за что получила локтем в бок от Чезаре. Максим постучал ложкой по пустой вазочке от мороженого, привлекая внимание.

– Так! Раз шуток вы не понимаете – поговорим о серьезном. Я обещал вам рассказать о себе.

Руки Лизы застыли. Максим указал на листовки, вылетавшие из принтера. Девушка с тяжелым вздохом вернулась к работе. Максим прошелся по комнате, словно собираясь с мыслями.

– Сильвио не ошибся. У меня славянский акцент. Я – гастарбайтер из Восточной Европы. Бывший нелегал.

*

*

Теперь работу прекратил и Чезаре. Он и Лиза сели прямо на пол, напоминая детей, готовых слушать сказку. Лиза скрестила ноги, подперла голову рукой.

Максим погрозил Лизе пальцем.

– Так не пойдет! А кто будет работать?

Лиза продолжила паковать листовки на ощупь, не сводя глаз с Максима.

– Так-то лучше! Поехали дальше. Дома я работал программистом. Тогда программисты не получали такие зарплаты, как сейчас. Приехал сюда, в Италию. Без документов. Через границу меня перевели так, что пограничников я и не видел. Работал здесь нелегально, где придется. В основном на стройках.

Максим перевел дыхание.

– Со временем работу в Джулиано я находил все реже и реже. В Неаполь можно было и не соваться: там таких как я… Я решил попытать счастья в окрестностях. Набрел на это бунгало. Здесь жил дряхлый, но в здравом уме, одинокий старик.

Максим замолчал, сел в кресло.

– Он нанял меня помогать ему по хозяйству. Тогда здесь были куры, кролики, и всякая рогатая живность. Платил дед мало, зато относился как к человеку. Это дороже миллионов. Я был просто счастлив. И до сих пор не пережил его смерть.

Пауза длилась минуту.

– Старику понравилась моя история об “Эшелоне”. Он умер у меня на руках со словами: “Задай им перцу, сынок!”. Не выполнить его просьбу я не могу. Мы с ним выпили много вина. Казалось, я знал его всю жизнь. Но кое-что старый хрыч от меня скрыл. Когда он умер, я вызвал врачей, и они увезли моего старика. Я начал собирать свои шмотки, чтобы сматываться. Но тут – и часа не прошло – заявляется адвокат, весь такой сияющий, и объявляет, что дед оставил наследство. Когда он зачитал завещание, я сел, чтобы не упасть. Дед был одинок… он оставил мне и свой дом, и…

Лиза покачала головой, словно заподозрила вранье.

– Как старик мог оставить тебе наследство, если ты не имел документов?

– А я думал, не заметите… Молодец, Лиза. Еще до встречи с дедом я участвовал в одной из разборок нелегальных рабочих на стройке. Там это обычное дело. Тогда я и схлопотал свою первую пулю. А дальше – Красный Крест, неуклюже склеенная потеря памяти, и после просьбы убежища я получил новые документы. Имя не менял. Не представляю, как бы я откликался – к примеру – на Мигеля.

Лиза прыснула в ладошку.