Гастон. История любви и коварства

Она пересекла каморку и вручила ему пару мужских перчаток. Они были связаны аккуратными крошечными петлями и казались сшитыми из прочного материала. Гастон стянул свои тонкие перчатки из кожи козлёнка и надел новую пару.

– Как вы...

– У меня дар оценивать размеры на глаз, – объяснила женщина. – Во время прогулки в такую холодную ночь нужно беречь руки, юный месье.

Гастон никогда ещё не получал подарков просто так, тем более в знак благодарности.

На прошлый день рождения мать пригласила парижского портного, чтобы он сшил ему новый гардероб. Но когда одежду доставили, она не смогла удержаться от замечания: «Теперь не кажется ли тебе, что пора выбрать жену, Гастон?» Отец же сопроводил подарок на Рождество особым наставлением: «Я сам выбрал для тебя это ружьё. Надеюсь, тебе удастся до следующей охоты научиться бить в цель».

Гастон сжал и разжал руки, одетые в тёплые перчатки, и сердце у него ёкнуло.

– Спасибо, – поблагодарил он.

– Нет, это вам спасибо, ваша светлость. – Свет фонаря отразился в глазах женщины, и их зеленовато-синий оттенок что-то напомнил юноше. Но он не успел понять, что именно, – мысль ускользнула от него.

– Постарайтесь не выходить на улицу после заката, мадам, – посоветовал Гастон, прикасаясь к шляпе и наклоняя голову. – И будьте осторожны на обледенелой дороге. – С этими словами он вышел из каморки.

Юноша дошёл до улицы и плотнее закутался в плащ, спасаясь от холодного ветра. Какая странная старушка. Он пошевелил пальцами, удивляясь, как хорошо сели на его руки перчатки и как в них тепло. Надо будет купить у неё такой же шарф, когда он в следующий раз будет в городе. А ещё лучше – распространить слух о её товаре среди состоятельных семей графства.

И только подойдя к освещённой таверне, он понял, что женщина не назвала ему своего имени.

* * *

– За моего брата-рыцаря! – в пятый раз произнёс Жорж тост.

Гастон чокнулся своей кружкой с Жоржем и улыбнулся каждому за столом, приветственно поднимая кружку. Когда он прибыл в таверну, проводив пожилую торговку в её квартиру – если только можно так назвать яму под землёй, – Жорж по-дружески хлопнул его по плечу и извинился за то, что оставил его одного.

Извинился!

Гастон чуть не упал в обморок при этом небывалом изъявлении братской любви. Следуя примеру Жоржа, вся компания начала расточать ему похвалы, называть его самоотверженным героем и давать другие лестные характеристики. Вообще-то один только Лефу произносил слово «герой» на полном серьёзе, но Гастон решил, что даже шутливое признание его заслуг дорогого стоит.

Служанка таверны принесла блюда с пончиками, сыры и свежий хлеб, и приятели с аппетитом принялись за еду. Гастон был голоден как волк. Оказалось, что доблестные поступки рождают зверский аппетит.

Когда тарелки опустели и на полный желудок разговор пошёл вяло, Лефу поднял кружку и возгласил:

– Наш герой Гастон мог бы стать превосходным солдатом в Сухопутных войсках.

Тост был по меньшей мере странным, поскольку Гастон не проявлял ни малейшего интереса к военной службе, но он заулыбался приятелям, которые восклицали:

– Ура, ура!

Все, кроме Давида Плантье, проворчавшего себе под нос:

– Боюсь представить.

Гастон выпрямился на стуле и повернулся к рыжеволосому забулдыге:

– Что ты имеешь в виду?

– Вряд ли уважающее себя войско примет в свои ряды парня, который подкладывает в камзол корпию, – ответил Давид и поднял кружку, чтобы скрыть гаденькую ухмылку.

Гастон раскрыл было рот, но передумал возражать. Как он может показать, что ему больше не нужны подкладки в рукава, и не выдать волшебного превращения?

Но Давид не унимался.

– Очень сомневаюсь, что тебе светит карьера военного. Всем в графстве известно, что ты даже не можешь натянуть тетиву лука, не то что прицелиться из ружья. Разве только враг испугается твоего внешнего вида и сдастся.

За столом раздалось хихиканье, и Гастон вспыхнул.

– Слова тоже имеют большую силу, а у Гастона язык хорошо подвешен, – совершенно бесполезно, но явно с добрыми намерениями вставил Лефу.

Дани двинул кузена в плечо, чуть не сбив Лефу со скамьи. Маленький человек замолчал.

Пять пар глаз уставились на Гастона, ожидая ответа на насмешки Давида. В груди юноши затрепетала обида, но он не хотел испортить вечер, а потому неестественно весёлым тоном проговорил:

– Полагаю, в армии учат обращаться с оружием. Не думаю, что я так уж безнадёжен.

– Выпьем за это, – ответил Жорж, поднимая кружку; возможно, он тоже хотел разрядить обстановку.

– Не хочешь побороться со мной, Гастон? – Давид сдвинул бледно-рыжие брови, бросая юноше вызов.

У Гастона быстро забилось сердце, он провёл пальцем по краю кружки и спросил:

– Что ты предлагаешь?

Давид выпрямился и намеренно заговорил громко, чтобы слышали те, кто сидел вокруг них:

– Чтобы доказать, что физическая мощь действеннее слов, я предлагаю помериться силами на руках.

Жорж наклонился через стол.

– Тебе не обязательно принимать вызов, Гас...

– Согласен. – Гастон устал прятаться на заднем фоне, быть вечной мишенью для насмешек и мальчиком для битья. Пора было постоять за себя.