Гастроль в Вентспилсе

Куда меньше взаимопонимания было в разговоре между Гербертом Третьим и Коброй. С тех пор, как тетушка Зандбург почти перестала появляться в детской комнате, ребята могли себя тут чувствовать полновластными хозяевами. И тем не менее заходили сюда редко: пропала радость непрестанных мелких стычек, пикировки. А возможно, дыхание суровой действительности заняло в их жизни место игр и шалостей… По сути дела, они незаметно для самих себя оказались на стороне закона и порядка; каждый из них теперь делал все для того, чтобы найти и разоблачить преступников.

Как раз по этому поводу сейчас и происходил «обмен мнениями» между Гербертом и Райтой.

– Я уже слыхал о твоем геройстве, – ехидничал Герберт, – Следили за развратниками и разболтали по всему городу. Если хочешь знать, Вентспилс кишмя кишит такими парочками. Но ты учти: пьянице никогда не додуматься до трюка с поддельными приемниками. А если бы и дотумкал, то сразу завалился бы.

– Ты, конечно, всегда умней всех!

Райта чувствовала себя оскорбленной до глубины души. До такой степени обесценить ее вклад в разоблачение преступников… Не хотелось даже рассказывать, как она купила себе – а значит, и всем «бизнесменам» – почти совсем новый мопед, который собиралась сегодня торжественно опробовать.

– Может, и не совсем так, но во всяком случае я не глупее твоего Теодора, – отрубил Герберт. – Такого нельзя и близко подпускать к Чипу, сразу все испортит.

– Ты по-прежнему считаешь, что этот заморыш, кандидат в покойники, замешан в афере с «Сикурами»?

– А что, по-твоему, мы таскаем в этих пачках? Размером с пивную бочку, а поднять можно двумя пальчиками.

– Тогда скажи: что тяжелее – килограмм свинца или кило пуха?

– Кончай трепаться! Там были пустые ящики от транзисторов – тоненькие пластмассовые стенки и воздух.

– Так, по-твоему, за ниточки дергает Чип?

– И никто другой! Видала, как он живет? Всего этого не накупишь на башли от жвачки, сигарет или другой муры. Мы всемером три месяца ишачим, а сколотили только на часишки. На антенну пришлось брать взаймы у Жандармамы.

– Чип ведь работает…

– Пожарником. Мои предки врачами вкалывают – а что имеют? Ну, принесут домой цветов пучочек или коробку конфет. А чтоб на машину заработать, так где там. Чужого здоровья не стыришь и налево втридорога не пустишь…

Впервые Герберт обмолвился о своей домашней жизни. Райта теперь вспомнила, что однажды на общем родительском собрании видела мать Герберта – еще довольно молодую близорукую брюнетку, которая пришла прямо с дежурства на «скорой», не сняв даже белого халата, и побыла совсем недолго. Райта понимала, почему Герберт, не отличавшийся ни особой храбростью, ни физической силой, среди «бизнесменов» пользовался почти таким же авторитетом, как Мексиканец Джо, – нормальные домашние условия придавали дополнительную вескость всему, что он говорил. Мексиканцу терять было нечего – это знали все. Но если за какое-нибудь предложение голосовал и Герберт, это означало, что игра определенно стоила свеч.

На сей раз Мексиканец Джо не хотел подпадать под влияние друга. Потерять такой источник доходов? Чистое безумие! Только что придя и выслушав рассуждения Герберта, он, достойным главаря жестом, стукнул по столу кулаком.

– Чего суетесь не в свое дело? Пускай тузы сами разбираются!

– А потом притянут и нас, как подручных и соучастников? – возразил Герберт.

– Мы жертвы махинации и юные друзья милиции. Никто нас не заставляет шпионить за Чипом. Никогда не подпиливай сук, на котором сидишь… А мы сидим совсем даже неплохо, верно? А с милицией, как с липучкой для мух: если тебя раз взяли на учет, то отвертеться от них трудно, лапка или крылышко обязательно приклеится навсегда – им ведь тоже свой план выполнять надо. Если заведут дело на Чипа, то быстро его не прикроют. Они уж найдут к чему прицепиться! Не получится с «Сикурами», пришьют спекуляцию контрабандой.

– Он, наверно, деньгу лопатой гребет, раз может отваливать нам постольку, – сказала Кобра.

– Нигде не написано, сколько человеку можно зарабатывать. Месяц назад на базаре торговали молодой картошкой по три рубля кило. Хочешь – гони монету, не хочешь – покупай по гривеннику старую, проросшую. И никто из тузов туда даже близко не подходил. Чип со своим товаром тоже никого за глотку не хватает. Кури себе на здоровье «Приму» и будь счастлив. А если любишь американский дымок, раскошеливайся!

– Нашел, чего сравнивать! – вспылил Герберт Третий. – Люди, торгующие картошкой или клубникой, ее вырастили. Знаешь, сколько это требует труда?

– Знаю, сам из деревни. Но Чип никакой не преступник, он честный коммерсант, такой же бизнесмен, как мы, только размах пошире. И никого не надувает. Я еще не слыхал, чтобы он всучил полпачки сигарет вместо целой или зонтик, который не раскрывается…