Гастролёр

Сердце мое дрогнуло. Дом! Услышать сейчас это слово… Наконец-то… Я замечтался, но по инерции ляпнул: «Три сто и билет!»

— Продано, — хохотнул король и протянул мне пачку. — Билет получишь в аэропорту.

Я стал отсчитывать из пачки три тысячи, но король меня остановил:

— Три тысячи ты заработал, остальное на чай. Ты хорошо потрудился. Сядь, посиди, а я буду назначать свой кабинет. Министром по чрезвычайным положениям назначается, — монарх обвел взглядом замерший зал. Было слышно, как в коридоре за дверью кто-то тихо чихнул. — Назначается Али. Какие брюки, ты говорил, ему полагаются? — обратился он ко мне.

— Коричневые в разводах. Кстати, есть анекдот про охоту, — и я пересказал им старый анекдот, которой был сложен про Брежнева, потом его же рассказывали про Горбачева, потом про Ельцина. И он вполне годился для короля и Али. — Король и Али пошли на утиную охоту. Король стреляет и все мимо. Али смотрит то на уток, то на короля. То на короля, то на уток и произносит: «Король, это чудо — мертвые утки, а летят!»

Нубийцам, как и многим мусульманам, свойствен подхалимаж. Так что над этой шуткой смеялись долго. Я попал в десятку.

— Далее, — продолжил король. — Министром культуры назначается Муталиб. Какие штаны положены?

— Белые в стразах. И фрак. Фрак тоже положен! Так король роздал все. Фуфайка, естественно, досталась министру внутренних дел. Оставалась последняя важная должность: министра по физическому развитию. А претендентов, ещё не осчастливленных королем, было двое.

— Кого назначим? — обратился он ко мне.

По ненавистным взглядам претендентов я понимал, что являюсь для них шутом. Хотя и с веселыми анекдотами, но все же дураком. А раз король обращается к придурку за подобной помощью, он и их ставит невысоко. Однако чем меня пугать-то? Раз сегодня мы все пешки в Его игре, сильнее та, что стоит к Нему ближе, то есть я. И мне необходимо довести в этом страшном сне свою роль до конца. Или не проснусь.

— Давайте решим, кто из них лучший, в поединке! — Я поставил в центр стульчик. — Пока играет музыка, вы бегаете, замолкает — садитесь. Кто не успел — тот опоздал. Понятно?

Два жирных борова, путаясь в длинном одеянии, стали бегать вокруг скромного антикварного стульчика. Король взмахнул рукой, музыка остановилась. На стул уселись оба.

— Что ж, обоих и назначим.

— А у меня есть призы! — Я усугубил происходящий кошмар, достал шапочку для душа и вручил её одному. — Ты будешь министром по плаванию. — Второму — чесалку для спины. — А ты — по гребле.

Боровы, улыбаясь, как удавы, вернулись на свои места.

— Вот и ладушки, кстати, мне уже пора. Король, я могу идти?

— Конечно. А на посошок?

— В смысле, вы ж не пьете?

— Да. Но зато курим.

На золотом подносе мне протянули невиданной доселе длины косяк, завернутый в гербовую бумагу. После него я сам полечу к рыбкам и даже не осознаю этого. Только фиг откажешься. Вон министр от резиновой шапочки не отказался.

— А мы вообще-то не курим, — задумчиво протянул я, извиняясь тем самым, что, возможно, не смогу отвечать за дальнейшие действия, — но разве что чуть-чуть.

И присел покурить на дорожку.

…Надо ли говорить, что дальнейшее оказалось окутано густым сладковатым дымом. Все славили Нубию, «своего парня» нубийского короля… Когда-то я уже слышал нечто подобное? Но когда — память не отвечала, а сознание вскоре и вовсе отключилось…

Возвращение Орфея

У льва в лесу сперли косяк.

Он собрал всех зверей и говорит:

— Значит, так. Или найдите, кто украл, или с завтрашнего дня в лесу начнется беспредел. Буду выбирать по две зверюшки и съедать!

Собрались звери на совет: надо что-то делать. Ведь неизвестно, с кого лев завтра начнет.

Видят, летит орел:

— Мы с тобой одной крови! — закричали они. — Помоги нам. Посмотри сверху, кого нахлобучило?

— Хорошо!

Летит орел дальше и видит, навстречу летит ворона… кверху пузом!

— Слышь, ворона, ты случаем не видела, кто у льва косяк стырил?

— Подумаешь — косяк! Тут Землю кто-то спиздил!

Разбудил меня какой-то странный гул. Да ещё тело затекло от сна в одном положении. Попытка перевернуться и лечь на живот почему-то не удалась. С трудом разлепил один глаз. Второй от ужаса распахнулся сам. «…Мать! Мать! Мать!» — пронеслось в голове. За круглым окошком мирно соседствовали… величественные тяжелые облака. То ли рай, то ли ад. То ли закат, то ли рассвет происходил в той части Земли, где летел САМОЛЁТ. САМОЛЁТ, в котором, как оказалось, находился и я. Все небо было разноцветно-жёлто-оранжево-голубым и тёмно-синим до черноты.