Гастрольные заметки: письма к Тому

Прилетаю в Нью-Йорк. Меня никто не встретил. Телефонов знакомых Нью-Йорка и Бостона не взяла с собой. Денег мало. Что делать? Стою в растерянности. Рядом стоял поляк с сыном (встречал кого-то). Я объяснила свою ситуацию. Он оставил сына встречать, взял меня за руку, и мы пошли… Он подошел к какому-то окошку, спросил телефон Театра поэзии в Бостоне. Позвонил. Там сказали, что ждут меня только завтра (такую получили телеграмму из международного отдела ВТО), они тут же выслали по факсу билет, Яцек (так звали поляка) взял этот билет и проводил меня на местный terminal. Но Бостон не принимает самолеты из-за снега. Яцек передал меня какой-то пожилой паре из Гарварда и ушел. Я осталась с ними. Они возвращались из отпуска, были в Индии. Ждали несколько часов. Вместе ходили обедать за счет авиафирмы. В Бостоне они опять позвонили в театр, и меня наконец отвезли в прелестный гостевой дом в Гарварде. Найман был уже там. Мне дали комнату, в которой в свое время жил Солженицын.

18 февраля

В 15 ч. – назначена репетиция. Долго ждали Бродского. Пришел за 30 мин. до начала.

20 ч. – вечер Ахматовой. «Реквием» прошел хорошо. После прием.

19 февраля

15 ч. – интервью для американского ТV об Ахматовой. Читала куски «Реквиема» и что-то рассказывала.

17 ч. – встретилась с Робертой Ридер. Пошли в Синема-центр. Она познакомила меня с директором Влада Петричем. Он милый. Из Югославии.

18.30 – ужин с Робертой и Влада Петричем. Рассказала ему о своей подруге Татьяне Эльмонович, которая живет в Лос-Анджелесе, и о ее книге о Тарковском. Его институт зовется: Синема-центр (CАRРЕNТЕR СЕNТЕR). Он заинтересовался ее книгой, обещал помочь: она эмигрировала совсем недавно.

20 февраля

Гуляли с Анатолием Найманом после завтрака. Красота! Снег! Днем встретилась с Томом Батлером – местный профессор. Вечером – в гости к Бабенышевым. (Закрытый Алик и славная Наташа.) Я помню, как их провожали в эмиграцию и думали, что не увидимся никогда.

22 февраля

В 12 ч. – с Видой Джонсон. К ней домой. Особняк. У нее целая комната, набитая компьютерами. Она пишет книгу о Тарковском вместе с соавтором, который живет в Канаде, – пересылают друг другу написанные листочки по компьютеру. Чудеса. С ней вместе в ее университет. Пообедали в студенческой столовой. Все очень натурально и обильно: «шведский стол».

19 ч. – в кафе с Томом Батлером.

20 ч. – выступление перед молодыми архитекторами об устройстве новых театров.

25 февраля

Поехала с Бабенышевыми в Амхерст в гости к Вике Швейцер (родная сестра Михаила Абрамовича Швейцера). Она мне подарила свою книжку о Цветаевой. Сейчас пишет о Мандельштаме. Погуляли с ней в лесу среди сугробов – очень похоже на подмосковный лес. Она мне понравилась. Здесь, в Амхерсте, в одном из колледжей Иосиф Бродский преподает теорию стихосложения. Но сейчас он в отъезде. А я как раз подарила русские книжки 19-го века по философии стихосложения.

26 февраля

Утром в 11.50 – поезд в Нью-Йорк.

5 марта

В Москву.

Ремарка

В Москве 2-й год демонстрации на улицах. Нашла в записной книжке запись 4 февраля 1990 года: «В 12 часов дня от Парка культуры демонстрация по Садовому кольцу и улице Горького. Из окна вижу плакаты: “Фашизм не пройдет!”, “Политбюро в отставку!”. На каком-то транспаранте перечеркнутый магендовид. Шли до 3 часов. Ко мне из рядов демонстрантов зашел Боря Биргер с сыном Алешей и каким-то приятелем. Пили чай. Обсуждали ситуацию, смотрели в окно на площадь перед Моссоветом. Я вспомнила, когда в детстве мы жили на Балчуге, к нам тоже заходили знакомые после первомайской демонстрации попить чайку после длинных переходов. Но транспаранты, конечно, несли другие. Около телеграфа митинг. С утра я видела, как милиция ставила трибуны у Моссовета, но митинг прошел дальше. Боря сказал, что слышит с трибуны голос Маши Синявской (она приехала вчера из Парижа, на таможне отобрали все номера “Синтаксиса”). После 5-ти Боря и К° ушли продолжать митинговать. К вечеру народ шел обратно группами. Опять вижу транспаранты: “Межрегионалы, руки прочь от России!”. Что-то про Москву и Ельцина. Другая толпа пошла “к Ленину”. Кто-то с хриплой речью пытался задержать их. Все настроены очень агрессивно».

Когда-то я не могла смотреть американские фильмы из-за их внутренней агрессивной энергетики, о чем бы они ни снимались. Теперь к этому отношусь спокойнее, но американские фильмы по-прежнему не очень люблю.

Письмо

20 июня 1990 г.

Том, здравствуйте! Спасибо за письмо и заботу. Очень обрадована Вашей душевной щедростью. У нас в России люди в основном закрытые. И Ваша бескорыстная помощь мне, понимаю, что и не только мне, удивляет.

Я сейчас в Италии. Во Флоренции. Приехали сюда играть «Федру». Гостиница в густом парке. Играем рядом. Когда возвращаюсь поздно после спектакля в гостиницу через парк, – немного страшно. Темно. И миллиарды светлячков. Говорят, это души умерших. Мальчики, с которыми я играю, сразу же отделились от меня, завели знакомства с belle итальянками и живут своей жизнью.