Gastronomic Love (СИ)

— Возможно мне было бы легче это сделать, если бы я знала, что моя семья в безопасности, – очень осторожно начала девушка,стараясь не злить и не провоцировать опасного хищника. Возможно самого опасного на планете, если верить легендами.

Елена Гилберт никогда не увлекалась мифологией, но даже она краем уха слышала о левиафане – многоголовом морском чудовище, упоминаемом в Ветхом Завете. Древние верили, что землетрясения происходят потому, что левиафан ворочается во сне и с ужасом ждали часа его пробуждения, который, как было предсказано, ознаменует гибель этого мира. И пусть все древние пророчества были туманны, запутаны и метафоричны, Елена чувствовала, что какая-то доля правды во всём этом была. Левиафан действительно пробудился и сидел в лимузине напротив неё, а значит и миру, каким она его знала, пришёл конец. Думать об этом было жутко. Чтобы отвлечься от подобных мыслей девушка повторила заданный ранее вопрос, ответа на который так и не получила.

— Пожалуйста, хотя бы скажи мне, что не собираешься убивать их, – почти взмолилась она, в отчаянии глядя на Дика. Ей было нужно так немного. Одно маленькое заверение в том, что с Дженной и Джереми всё будет в порядке. Но Дик не дал ей даже этого.

— Я не могу обещать, – обманчиво-мягким тоном ответил он, и девушка почувствовала, как её сердце сжимается от тревоги.

— Нет, – тихо выдохнула она, и тут же, на автомате, повторила это короткое отрицание – Нет. Ты не можешь этого сделать, Дик. Не можешь наказать их за то, что я разочаровала тебя. Это я не оправдала твоих ожиданий, они тут совершенно ни при чём. Точка.

Согласившись поехать с ним она думала, что поступает правильно и её самопожертвование станет гарантией безопасности для брата и тётушки. Но оказалось, они всё ещё были в опасности и Дик мог в любой момент передумать, приказав Миранде убить их. Жизни Дженны и Джереми целиком сейчас зависели от этого чудовища, а ей оставалось только смотреть на него широко раскрытыми, умоляющими глазами. Она была абсолютно беспомощна и не знала, как вернуть себе утерянное расположение Ричарда Романа.

— Послушай, когда мы встретились, я хотела общаться с тобой и всё ещё хочу, но от меня будет мало толку, если ты представляешь угрозу для людей, которых я люблю, – от волнения девушка даже и не заметила, как перешла на «ты», позволив себе непростительную фамильярность в отношении существа,которое было, наверное, таким же старым, как само Время. Или ещё старше.

— Да, поначалу ты хотела общаться, но сбежала, едва поняв – кто я. А ведь я не сделал тебе ничего плохого. Напротив – защитил от той ошибки учёных, – отложив бумаги, Дик неожиданно подался вперёд, приблизив лицо к ней. Он снова оказался так близко, что Елена, непроизвольно, сглотнула, почувствовав себя ещё более незащищённой. В глазах левиафана было столько обиды, что ей с трудом удалось выдержать их тяжёлый взгляд. Но всё же девушка сделала это – она должна была всё исправить.

— Мне очень жаль, – выражая раскаяние Елена закрыла глаза и вздохнула, прежде чем продолжить. – Я просто… испугалась.

Иронично усмехнувшись, Дик вновь отгородился от неё бумагами, сделав повисшую в воздухе недосказанность ещё более неопределённой. Он не простил её и, судя по всему, не собирался прощать. Извинения не подействовали и Елена замолчала, опустив голову. Что ещё тут можно было сказать? Если он не хотел идти на контакт, то она ничего не могла с этим поделать. И всё же он был здесь. Слушал. И смотрел на неё так, словно… девушка затруднялась определить, что именно может означать этот взгляд.

От напряжения и страха за близких комок подкатил к её горлу и Гилберт не смогла сдержать слёз. Они полились из глаз против её воли, капая на подбородок, кофту и джинсы. Дику, по идее, должно было быть всё равно, однако заметив блеск на её щеках, он протянул ей чистый носовой платок. Видимо, успел взять новый, взамен того,которым вытирал от крови её лицо. Шёлковая ткань легко скользила по коже и это было так приятно, так успокаивающе… и так жестоко – притворяться таким добрым, одновременно забирая у неё то, чем она дорожила больше всего, и оставляя взамен одни только слёзы. Может, левиафан просто хотел посмотреть, как сна сломается, и снова начнёт умолять его о пощаде? Если так, то Гилберт не собиралась доставлять ему подобной радости.

Быстро взяв себя в руки, она предприняла, последнюю, отчаянную попытку, переубедить древнейшее существо на Земле.

— Как вы можете быть таким жестоким? Выглядите как человек, а ведёте себя, словно бездушный монстр, – пристыдить Дика и воззвать к человечности – это первое, что пришло в светлую головушку, но, судя по всему, слова были не те, потому, что левиафан пришел в ярость. Его верхняя губа поползла вверх, обнажив в оскале частокол похожих на иглы зубов зубов. Они были так близко…

— Монстр? Да как ты смеешь?! – прошипел Ричард, в мгновение ока оказываясь рядом с ней. – Мы не монстры. Мы были здесь первыми. Эта планета принадлежит нам. Вы принадлежите нам, чахлые обезьяны! Прекрати называть меня этим грязным словом!