Gataca, или Проект «Феникс»

Они в полном одиночестве добрались по аллеям кладбища к выходу и решили идти до центра пешком. День клонился к вечеру, но большие магазины не пустели, бездомные приставали к прохожим, выпрашивая милостыню, или грелись у продухов, откуда сочился теплый воздух, трамваи и автобусы, как обычно, выпускали из себя служащих, студентов, тех, кто просто надумал прогуляться. Каждый двигался своим маршрутом, но одновременно, даже не отдавая себе в этом отчета, участвовал в великом походе Эволюции.

Франк и Люси заранее договорились посидеть в кафе «Гран-Палас» и поболтать, но комиссар вдруг передумал, взял подругу за руку и потянул ее в сторону Старого города. Там, на улице Солитер, они зашли в неказистый на вид кабачок под названием «Немо». Вывеска сияла новизной: заведение недавно перекупил какой-то бывший шофер-дальнобойщик, – но внутри все пока осталось по-старому, и Шарко с порога, вдохнув запахи старого кирпича и ноздреватого цемента, почувствовал, как у него сжимается сердце.

Они сели за едва освещенный столик под сводами. Франк оглядывался по сторонам, глаза его сияли.

– Здесь я встретил Сюзанну. Служил тогда в армии… А с тех пор ни разу не заходил сюда…

Он взял ладонь возлюбленной в свои. Пальцы у него уже не просвечивали – снова стали нормальными, руки – сильными, крепкими и надежными.

– И вот в этом месте, таком для меня важном, я хочу повторить, Люси: я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. Если бы ты знал…

– Я знаю.

Они посидели, молча глядя друг на друга, так бывало часто, потом заказали две чашки горячего шоколада, и чашки почти сразу же поставили на стол перед ними. Шарко принялся водить пальцем по обжигающему краю.

– Вчера я узнал, что ты ходила к своему бывшему начальнику. Спрашивала его, можно ли перевестись в Париж, на набережную Орфевр… в уголовку. Даже прошение о переводе подала. Кашмарек очень тебя любит, он из-за тебя станет из кожи вон лезть, и, вполне может быть, все получится. Скажи, а зачем ты это сделала?

Люси пожала плечами:

– Разве непонятно? Я хочу быть рядом с тобой. Хочу, чтобы мы всегда были вместе. И в одной команде.

– Люси…

– Благодаря тебе и твоим открытиям, у Маньяна провели хорошую чистку, появились вакантные места. В Лилле мне больше нечего делать… да и слишком тут много воспоминаний… – Она печально вздохнула и прибавила: – Если, конечно, ты не выйдешь в отставку. Если выйдешь, я сделаю то же.

– Я не могу просить об отставке. Пока, во всяком случае. Кто-то убил Фредерика Юро поблизости от Орфевр, причем убил специально для того, чтобы впутать меня в это дело. На одежде трупа нашли следы моей ДНК, хотя я почти уверен в том, что не мог даже по неосмотрительности там их оставить. Юро был отцом девочек-двойняшек, и я убежден: этот кто-то знал о Кларе и Жюльетте, и убийство было осуществлено для меня. Теперь, когда мой ум прояснился, я уверен, что мне, посредством этого трупа, оставили послание.

Люси покачала головой:

– Знаешь, конечно, твой ум прояснился, кто спорит, но все-таки ты, как и я, знаешь, насколько часты случайные совпадения. Это было совпадение, ничто иное. Никто тебя не преследует. А это преступление – такой же мерзкий факт уголовной хроники, как тысячи других.

– Может быть. Но теперь, когда меня вернули на прежнее место, я не уйду с работы, пока не покончу с этим, самым последним, делом.

Люси бросила в шоколад сахар и стала помешивать в чашке ложечкой.

– Ладно. Тогда и я поступлю так же. Я хочу работать с тобой. Только с тобой, с одним тобой.

Шарко в конце концов улыбнулся.

– Ага. Только подумать, что два месяца назад мы клялись, что ставим на этом точку, черт побери.

– Клялись. Но пейзаж из «Алисы в Стране чудес» снова понесся, и у нас нет выбора.

– У нас нет выбора, – эхом откликнулся комиссар.

Они обменялись улыбками и поцеловались.

– Думаешь, из нас получится славный тандем, а?

– Мы вроде бы это уже доказали, а?

Потом они молча пили шоколад, глаза их затуманились, каждый вспоминал последнее расследование, такое еще близкое… Жорж Нолан выдал наконец-то список из семи имен, соответствовавших семи генетическим профилям из книги Тернэ. Молодые мужчины и женщины проходили сейчас обследование, им делали анализы, проводилась ультразвуковая диагностика, МРТ, – и они совершенно не понимали, что все это означает. Конечно, Нолан заговорил и кое-что сказал, но кто мог поручиться, что он не ставил каких-нибудь еще опытов, что не занимался искусственным оплодотворением других женщин, не записывая их имен в свои кондуиты? И еще… Были ли у него сообщники? Насколько далеко он зашел в своем безумии? Рассказал ли полицейским всю правду или только ее часть, упрятав остальное в тайниках своего больного мозга?

Что до Наполеона Шимо, то он так и живет где-то далеко в джунглях. Добраться до него, вытащить оттуда и заставить признаться в содеянном – все это ох как непросто.