Гатчинский коршун

Нет, кайзер, конечно, знал об отдельных случаях принятия весьма крупных сумм его политиками. Но считал их именно единичными примерами моральной нечистоплотности конкретных людей. Представленные же ему материалы доказывали, что это система, причем давно налаженная и отлично работающая.

«Ну, раз уж Вилли до таких лет продолжает страдать идеализмом,– подумал я,– то будет просто грешно этим не воспользоваться – естественно, с пользой для обоих». Потому в ответ на его недоумение, как это вообще может быть, я пояснил:

– А в Англии очень удобное политическое устройство. Для контактов с республиками наподобие Франции или Штатов они демократы с вековыми традициями парламентаризма. А в общении с монархиями имеют полную возможность прикинуться точно такими же, хотя действительности это не соответствует. Я, например, уверен, что Эдуард вообще не в курсе всей этой мерзости…

Тут я беззастенчиво лакировал действительность. Точных сведений о том, что знал и чего не знал король Эдик, у меня не было в силу полного отсутствия интереса к данному вопросу. Но я видел его хитрую морду и даже имел с ним краткую беседу, так что теперь был убежден, что уж в чем в чем, а в идеализме его подозревать никак нельзя.

– Видите ли, дорогой Вилли,– продолжил я,– на троне в принципе может оказаться любой человек. Умный или глупый, смелый или не очень, честный, как вы, или проходимец, как не будем говорить кто. При демократии на самый верх тоже может пролезть и умный, и глупый, и смелый, и трус… Вот только честным человеком он не может оказаться никогда. Вы только послушайте, чего обещают политики в своих предвыборных речах! До такой степени идиотов, чтобы самим в такое верить, в природе быть не может. Или рассказ Марка Твена почитайте «Как меня выбирали в губернаторы»… Поэтому две монархии могут строить долговременные отношения, основываясь на доверии к друг другу. Если, конечно, во главе обеих стоят достойные люди. А вот верить демократиям – это… В общем, это ни к чему, все равно надуют, особенно если у них в этом вековые традиции. И не пойти ли нам им навстречу?

– Сделать вид, что между нами пробежала черная кошка?

– Вот именно. И еще я вас хотел попросить… Понимаете, они же все-таки профессионалы и все деньги на одну лошадку ставить не будут никогда. Мало ли, вдруг что сорвется? Поэтому надо подстраховаться. Вы не обращали внимания, что круг знакомств вашего старшего сына несколько расширился?

– Что?! – привстал кайзер.

– А вот то самое. Нет, вербовать его никто не вербует, и даже намекать про то, что с вами может случиться несчастный случай, никто не будет. Просто помаленьку направляют мысли в нужную сторону, и все.

– У вас что, есть материалы о готовящемся на меня покушении?

– Только косвенные. И, предваряя ваш вопрос, я готов вам их показать. Но только – поймите меня правильно! – они получены от действующего агента. И, если англичане догадаются, от кого именно, будет очень нехорошо. Поэтому вы уж, пожалуйста, постарайтесь ни с кем не делиться своим возмущением.

– И подробности покушения на вашу супругу, при котором погиб Ники, вы тоже не обнародуете по этой причине?

– Совершенно верно,– кивнул я.

Действительно, Рейли сидит давно и плодотворно, признаться готов где угодно и в чем угодно, а уж в действительно имевших место событиях тем более. Но еще один Рейли вдохновенно трудится на юге России, создал уже две партии и резидентуру в Николаеве, так что отвлекать его от этой деятельности на какие-то признания совершенно не хочется. Ничего, это все можно будет устаканить со временем…

Про подготовку же покушения на кайзера я, мягко говоря, слегка преувеличил, но почему-то мне шестое чувство говорило, что я действовал в правильном направлении. Судите сами – есть у нас в Генштабе некто Янушкевич. И у него есть племянник – дурак, завербованный англичанами, причем не Паксом, а Форин Офис. Ведет он себя так нагло, что не взять его – это значит навлечь на себя подозрения в какой-то игре. Ну, и взяли идиота. Никакой ценности он сам по себе не представлял, нам был на всякий случай нужен для подготовки дела его дяди, но на одном из допросов он вдруг упомянул, что ему предложили съездить в Берлин. Зачем, он не знал, и был тут же опущен этажом ниже, то есть в седьмой отдел. Еще когда его туда вели, он вопил, что сотрудничает со следствием от всей души и готов признаться во всем, так что к нему даже не пришлось применять физических мер. В общем, голубчик под диктовку накатал признание, что ему поручили съездить в Берлин и убить кайзера. Именно эти бумаги я Вилли и показал.

– Не факт, что у него получилось бы,– прокомментировал я,– но даже в случае неудачи выгода несомненная. Ведь русский же! А уж в случае удачи… Так что еще раз прошу обратить самое серьезное внимание на вашу охрану.

– Послать специалистов на стажировку к вам, разумеется, можно?