Гаттак

— Я уже говорил, что в моем плане никакой супруги не было. Это я говорил с Бором. Я получил от него задание. И мнение других учитывать собираюсь лишь постольку-поскольку.

— Но клирик Фаэттон сказал, что тоже говорил с Бором…

— Клирик Фаэттон — политик! — огрызнулся Гаттак. — А все политику лгут, работа у них такая. Никто самого клирика Фаэттона не проверял на профпригодность, он занимает слишком высокий пост. Во всей Родине не найдется человека, который рискнул бы бросить Фаэттону такой вызов.

— Ты сейчас говоришь, как вероотступник.

— А мы и должны стать вероотступниками, именно поэтому нас и внедряют. И если ты не готова замарать свои белые ручки кровью, советую убраться из Северного первым же поездом.

Девушка ничего на это не ответила, ее вдруг посетила другая мысль.

— Слушай, а ведь если ты прав, то эта инсценировка нападения на поезд больше похожа на отвлекающий маневр.

— Да, — согласился Гаттак, — я тоже думал об этом. Будь я на их месте, так и поступил бы. Отвлек бы внимание всех клириков в районе нападением на пассажирский состав, а сам рванул бы что-то другое.

— Например?

— Я диверсант. Замучаюсь примеры приводить, — ушел от ответа Гаттак.

Беседа затихла сама собой, до самого прибытия они больше не проронили ни слова.

Вокзал поселка Северного больше походил на сарай: приземистое деревянное здание, которое, похоже, никак не отапливалось, выглядело максимально примитивно. Несколько скамеек в зале ожидания, пара кассовых окон и будка дежурного клирика низшего звена, сейчас по какой-то причине пустовавшая. Вокзал был переполнен, внутри здания было не намного теплее, чем снаружи, разве что ледяной ветер не терзал лицо и руки. Люди, нагруженные поклажей, толпились в зале ожидания, инстинктивно стараясь прижаться плотнее друг к другу. У касс выстроились две разнородных очереди. Повсюду слышался тихий ропот, перешептывание, время от времени выкрики. Над разгоряченной толпой стоял густой пар.

— Что тут происходит? — спросила Корра.

— Понятия не имею. Похоже, все эти высшие собираются покинуть поселок первым же рейсом.

Гаттак пробежался глазами по толпе и увидел среди редких встречающих грузного мужчину в дорогой собольей шубе и шапке на меху. В его руках была табличка, на которой красовалась надпись: «Средняя школа № 1».

— Доброе утро, — поздоровался Гаттак, подойдя к мужчине. Тот окинул Гаттака и Корру хмурым взглядом, здоровяк явно был не в духе.

— Это вы те самые учителя? — буркнул он, не здороваясь, и направился к выходу, продираясь сквозь толпу. — Давайте уберемся поскорее отсюда. Ваш поезд задержали, я тут уже час стою.

— Уверяю вас, в том нет нашей вины, — спокойно сказал Гаттак, следуя за раздраженным встречающим.

Они вышли на улицу и направились к небольшому автомобилю, припаркованному как попало на центральной площади вокзала. Других машин на площади не было.

— Я распорядился не глушить двигатель, сейчас согреемся, — сказал незнакомец. — Прошу садиться.

Мужчина усадил ребят на заднее сиденье и самолично погрузил их нехитрый багаж. Гаттак поздоровался с водителем, но тот лишь кивнул молодым учителям, даже не повернув к ним головы. Усевшись на переднее пассажирское кресло, встречающий властно скомандовал ему:

— В школу.

Двигатель заурчал, колеса скрипнули по снежному насту (улицы здесь, по всей видимости, вообще никто и никогда не чистил), и автомобиль тронулся.

— Разрешите представиться, — развернулся к пассажирам мужчина. — Мика Боров, директор школы для низших.

«Так вот почему ты такой надменный, — подумал Гаттак. — Ну ладно, дам тебе еще один шанс».

— Очень польщен, что вы лично…

— Не стоит так расшаркиваться, молодой человек, — перебил Гаттака Боров. — Это не моя инициатива. Вчера пришло сообщение о вашем назначении и личное распоряжение клирика-просветителя встретить вас. Клирик подчеркнул, что именно я должен вас встретить и ввести в курс дела. Уж не знаю, какие связи у вас там, наверху, но тут вам точно не рады.

«Что же, шанс я тебе предоставил».

— Отчего же нам не рады? — тепло улыбнувшись, спросил Гаттак.

— Тут и без вас забот хватает. Ночью были взорваны центральная котельная и вышка-ретранслятор. Встали все три шахты. В поселке чёрт-те что творится. Поговаривают, это не единственные теракты. Толпу видели на вокзале? То-то же, крысы бегут с корабля. Это уже пятая диверсия за год. Клирики проводят зачистки, метут всех, кто подозрительно выглядит, меня самого дважды останавливали. Узилища переполнены. Чертовы повстанцы…

— Не думаю, что мы помешаем вам, директор.

— Вы-то не помешаете, — уже мягче сказал Боров. — Просто вы — мои гости, столичные штучки. Изнеженные, избалованные. В нынешних условиях быта, боюсь, вы не протянете и неделю.

— Посмотрим, — сухо ответил Гаттак и отвернулся к окну.