Gaudeamus igitur

Пару секунд все оставалось неподвижным; потом Мастер опустил руки, огляделся и решительно шагнул вперед. Он был вычерпан до дна, у него не осталось даже крохи силы, но он все равно шел к своему врагу, и делал это на редкость целенаправленно. Прежде чем я поняла, что именно он собирается сделать, Мастер сжал левую руку в кулак, размахнулся и изо всех оставшихся сил приложил Гения по физиономии.

Сил — в смысле физических — осталось предостаточно. От такого удара Гения должно было окончательно впечатать в стенку; но контура уже не было, он осыпался сверху вниз бесцветной стеклянной крошкой, и потому их обоих — Мастер не удержал равновесия — вынесло наружу, прямо под ноги учителю. Тому самому магистру в синем плаще, телепортировавшемуся сюда самым первым.

Мастер с некоторым трудом поднялся на ноги. От его куртки остались только живописные клочья; пожалуй, теперь ее не спасла бы и самая искусная штопка. Он был ранен, но не слишком-то серьезно — гораздо больше сил забрала вызванная Гением Тьма. Широкая прядь волос чуть ниже виска была отсечена ножевым заклятием — Гений промахнулся буквально на сантиметр, — но Мастер все равно знакомым жестом встряхнул головой, чтобы посмотреть на своего магистра.

И в тот же миг по его волосам точно побежали белые змейки. Целые пряди выцветали на глазах, черный цвет будто съедался, заменяясь снежно-белым, — и я поняла, наконец-то поняла, кого мне так напоминал этот адепт.

И, похоже, не я одна.

— Мрыс эт веллер келленгарм! — потрясенно выдохнули у меня над ухом. Я подпрыгнула от неожиданности: в радиусе трех метров от меня не имелось никого, кроме Мастера, магистра и Гения, художественно — как выражаются гномы, «ковриком» — распростертого на полу. Да и никто из этих трех не мог произнести известной фразы с настолько правильным волкодлачьим акцентом. Для того чтобы язык умел сворачиваться в необходимую для правильного произношения трубочку, нужно было родиться на земле Конунгата и быть чистокровным оборотнем как минимум в двенадцатом поколении.

— Студент Рихтер, — после долгого, очень долгого молчания выговорил магистр, — немедленно отправляйтесь в медпункт.

— Диплом, — хрипло вытолкнул Эгмонт.

— Я что, тихо выражаюсь? — и в самом деле негромко уточнил магистр.

Еще несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом Рихтер отвернулся, неловко кивнув, и, чуть пошатываясь, направился к выходу. Адепты расступались, освобождая ему дорогу. Лица у всех были изрядно напуганные; судя по всему, народ ждал, что когда-нибудь эти двое все-таки попытаются прикончить друг друга, но вряд ли хоть кто-то предполагал, что это случится именно так. Похоже, и сам Эгмонт не думал, что сорвется за полчаса до выпускного вечера и торжественного вручения дипломов.

У самой двери он обернулся. Я думала, что он захочет посмотреть на вампиршу Фаррину (та, к слову, и сейчас выглядела так, будто была совсем не против еще раз кого-нибудь подрать, так что Гению крупно повезло, что он еще не пришел в сознание), но ошиблась — в очередной раз. Он посмотрел на меня. Этого не могло быть: никто из находившихся в зале не мог меня увидеть. Но Эгмонт смотрел именно на меня; потом взгляд его сместился чуть левее и выше, где вообще никого не имелось (хотя, если вдуматься, ну не воздух же ругается с волкодлачьим акцентом!). Он сощурился, точно стараясь рассмотреть исчезающее видение; на всякий случай я даже пощупала воздух в том месте, на которое он смотрел. Пусто.

Похоже, Рихтер пришел к такому же выводу. Он еще раз посмотрел на меня, точно запоминая, и вышел в коридор.

Магистр в синем плаще склонился над бесчувственным, но относительно живым Гением…

…и в этот самый миг над моим ухом раздалась звонкая трель будильного заклинания.

Зал исчез, сменившись привычной темнотой под веками; открыв глаза, я обнаружила себя лежащей в собственной постели, с подушкой, валяющейся на полу, и одеялом, сбитым набок.

Не обращая внимания на беспорядок, я села на кровати, прислонилась спиной к стене. Мрыс дерр гаст… сил было до смешного мало, точно всю прошедшую ночь я колдовала без передышки. Или — точно то, приснившееся, и впрямь выпило из меня немалую часть энергии.

Но это ничего. Энергия восстановится. Она уже восстанавливается: закрыв глаза, я услышала знакомые токи, несущие силу из одного энергетического центра в другой. Аура, магическое поле, сила стихий… все это мы учили едва ли не наизусть, все это я рассказывала Фенгиаруленгеддиру на бесчисленных контрольных, практических и зачетах…

Хватит, Яльга, устало прервала я саму себя. Хватит. Не сейчас.

Дело не в этом.

Дело в том, что сон, приснившийся этой ночью, снился мне уже не в первый раз. Четыре года назад, помнится, он тоже пришел. И восемь лет назад. И двенадцать. «Лишний день», двадцать девятое снежня — как же я ухитрилась забыть, что нынешний год високосный?!